Все это настолько поразило Слейтера, что свое пиво в тот вечер он так и не допил. Зато уже на следующее утро, заручившись поддержкой руководства, предложил группе контракт.
2.
История рок-н-ролла уложилась в полтора десятилетия: с 1964-го по 1979-й. От первого громкого успеха The Beatles до смерти Сида Вишеза. Каких-то несчастных пятнадцать лет — и все. Эта музыка так и не сумела изменить мир к лучшему. Да в общем-то и не пыталась. Как и все предыдущие, как и все последующие музыкальные стили, рок-н-ролл был всего лишь недолгой модой. Музычкой, под которую здорово потрясти патлатой головой.
На протяжении этих пятнадцати лет хозяевам звукозаписывающих компаний казалось, будто они нарвались на пещеру Аладдина. Прямо у себя под боком они открыли волшебный мир: оказывается, в прокуренных кабачках Лондона, Нью-Йорка и Лос-Анджелеса существует музыка, за которую все подростки мира готовы отдать не то что последние деньги, а даже и свои невинные души. После безумного успеха The Beatles рецепт был ясен даже ребенку: берем первого попавшегося дикаря, показываем по ТВ и дальше гребем бабло лопатой.
Важно не то, что представляет из себя исполнитель, а то, сколько денег вложено в рекламу. Продюсеры хватали первую попавшуюся под руку длинноволосую лягушку, целовали ее в губы, и лягушки послушно превращались в сказочных принцев. Берем лондонского бабника Мика Джаггера — поцелуй! — и получаем «самую известную рокзвезду ХХ века». Берем калифорнийского алкаша Джима Моррисона — чмок! — и получаем «последнего проклятого поэта». Продюсеры чувствовали себя будто царь Мидас, который обращал в золото все, к чему прикасался.
Правда, чем дальше, тем чаще система начала давать сбои. Белые подростки наигрались в революцию. Им хотелось не свободы и расширения сознания, а хорошей работы и незапятнанной кредитной истории. Платить за пластинки типов, едва ворочающих языком от наркотиков, им больше не хотелось. А уж когда на сцену повалили по-настоящему опасные подонки, типа всех этих лондонских и нью-йоркских панков, продюсеры испугались уже всерьез.
Не знаю, существует ли в больших британских звукозаписывающих компаниях такая штука, как «строгий выговор», но если существует, то вряд ли Терри Слейтер смог ее избежать. Всего через два месяца после подписания контракта с Sex Pistols представитель EMI заявил, что с их стороны это было «ужасной ошибкой».
На записанном группой треке «Анархия в Соединенном Королевстве» оскорблялись религиозные чувства граждан, а королева была названа «кретинкой». В прямом эфире телешоу Today «пистоловский» гитарист Стив Джонс выдал ведущему такой набор матюгов, что, как писала газета «Дейли миррор», в доме кого-то из зрителей взорвался телевизор.
Первое правило шоу-бизнеса гласит: любой скандал только повышает продажи. И до какого-то момента большие компании специально провоцировали своих подопечных на всякие выходки. Там грохнуться мордой в салат, тут показать папарацци член. Газеты пишут, покупатель запоминает, денюжки капают в кассу. Но то, что вытворяли Sex Pistols, было, пожалуй, чересчур. После такого можно было получить не увеличение продаж, а визит полиции прямо в головной офис. Контракт с группой был разорван.
Не сумев понять, что творится, группу тут же подхватила компания A-and-M. Она была помельче, чем супер-гиганты из EMI, но тоже вполне себе крупная. Сотрудничество с ними у Sex Pistols продлилось и вовсе всего лишь восемь дней. После того как группа записала рабочую версию следующего сингла «Боже, храни Королеву (и ее фашистский режим)», гендиректор A-and-M смог выдавить из себя всего два слова:
— Я передумал!
Прежние звезды увлеченно разрушали самих себя. Поколение детей-цветов калечило себя наркотиками и свальным блудом, но для окружающих было в общем-то безопасным. Они употребляли LSD, жили с улыбкой и умирали тихо. А вот панки вмазывали уже героином. И несли реальную угрозу для любого, кто оказывался рядом.
Джонни Роттен как-то прямо на концерте гитарой расколол голову музыкальному критику, написавшему о нем что-то не то. Лу Рид гонялся за звукорежиссером с тридцатисантиметровым ножом наперевес. Басист совсем молоденькой нью-йоркской группы бросился с «розочкой» от пивной бутылки на собственных зрителей, да только те оказались не промах и насмерть забили забияку ногами. Парни из группы Ramones тусовали с реальной ньюйоркской братвой, которые могли кастетом размозжить тебе голову просто за неправильное выражение лица, а Сид Вишез допился до того, что зарезал собственную подружку Нэнси Спанген.
Для пожилых дядек из звукозаписывающих компаний все это было уже немного чересчур. Им хотелось не панковского экстрима, а просто подзаработать на индустрии развлечений. Продавать улыбчивой молодежи пластики с веселыми песенками. Устраивать концерты, где никого не убьют, а самое худшее, что может случиться — пара красоток лишится невинности. Именно после панк-рока большая четверка звукозаписывающих компаний решила, что создавать звезды с нуля будет проще и безопаснее, чем находить их в андеграунде.
И все очень быстро вернулось на исходные позиции. Британский панк-рок появился в «100Club», а американский — в клубе CBGB. К концу 1970-х эти два места были самыми известными клубами на планете. А всего три года спустя о них забыли даже самые преданные фанаты. Вонючие нью-йоркские и лондонские заведения перестали быть тем местом, где продюсеры находили себе подопечных. Теперь они были просто вонючими заведениями.
Ни панки, ни прочие обитатели андеграунда никогда больше не появлялись на обложках Billboard или New Musical Express. Теперь там обосновались более дрессированные ребята. Певцы с красивыми голосами. Певицы с длинными ногами и послушными губами. Люди, готовые работать в поте лица, а все заработанное сдавать продюсеру.
3.
2 февраля 1979 года Сид Вишез под залог вышел из тюрьмы, в тот же вечер воткнул себе в вену грязную иглу и к полуночи уже умер от передозировки. На этом история панк-рока была окончена. А вместе с ней кончилась и вообще история рок-музыки. Прежде продюсеры мыслили большими масштабами: если уж запускать звезду, то такую, чтобы о ней писали все таблоиды мироздания. Теперь, посчитав плюсы и минусы, они понимали: куда выгоднее запустить десяток маленьких звездулек, чем пытаться зажечь на небосклоне яркое, но единственное новое солнце.
В 1960-м все вместе взятые студии звукозаписи планеты выпускали что-то около пятидесяти тысяч наименований пластинок в год. А двадцать лет спустя только в США выходило уже полтора миллиона только рок-исполнителей. А ведь еще были кантри, джаз, хип-хоп, этническая музыка, классика и черт знает что. Все эти цифры означали простую истину: разным людям нравится разная музыка. А коли так, то их (продюсеров) задача не маяться дурью и не выискивать новых The Beatles, а просто дать слушателям то, что они хотят.
К концу ХХ века единый шоу-бизнес распался на множество крошечных мирков. Времена, когда одна и та же компания могла производить фильмы, пластинки, а вдогонку еще и комиксы, давно остались в прошлом. Новые правила игры требовали, чтобы каждый занимался своим делом.
