Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
И тело, и душу пронизывала электрическая вибрация. Фандоринчувствовал себя черепахой, внезапно оставшейся без панциря. И страшно, истыдно, но зато не выразимое словами ощущение, будто… будто дышит вся кожа. Иеще: словно дремал и вдруг проснулся. Можно и мелодраматичней: восстал измертвых. Кажется, я похоронил себя раньше времени, думал Эраст Петрович, всебыстрее перебирая нефритовые шарики. Пока продолжается жизнь, в ней возможнылюбые неожиданности – как счастливые, так и катастрофические. Причем главные изэтих сюрпризов совмещают в себе и первое, и второе.
Фандорин сидел в кресле, глядя на медленно наполняющийсясветом оконный проем, и растерянно прислушивался к происходящим внутрипеременам.
Таким и застал его Маса, осторожно заглянувший в дверь ввосьмом часу утра.
– Что случилось, господин? С позавчерашнего дня вы на себяне похожи. Я вам не докучал, но это меня тревожит. Я никогда вас таким невидел.
Подумав, японец поправился:
– Давно таким не видел. У вас стало молодое лицо. Как тридцатьтри года назад. Вы, наверно, влюбились?
Когда же Фандорин с изумлением воззрился на ясновидца, Масашлепнул себя по блестящей макушке:
– Так и есть! О, как это тревожно! Нужно принимать меры.
Это мой единственный друг, который знает меня лучше, чем ясам себя знаю, подумал Эраст Петрович. Таиться от него бессмысленно, а крометого Маса отлично разбирается в женской психологии. Вот кто может помочь!
– Скажи, как завоевать любовь актрисы? – без обиняковспросил Фандорин о самом главном, по-русски.
– Настоясюю ири понароську? – деловито осведомился слуга.
– То есть? Что значит «любовь понарошку»?
О материях чувствительных Маса предпочитал говорить на своемродном языке, считая его более утонченным.
– Актриса – все равно что гейша или куртизанка высшегоранга, – деловито принялся объяснять он. – У такой женщины любовь бывает двухвидов. Легче добиться любви сыгранной – они отлично умеют ее изображать.Нормальному мужчине ничего больше и не нужно. Во имя такой любви красавицаможет пойти на некоторые жертвы. Например, в доказательство страсти остричьсебе волосы. Иногда даже отрезать кусочек мизинца. Но не больше. Однако иногда,довольно редко, сердце подобной женщины пронзается настоящим чувством – таким,ради которого она может согласиться и на двойное самоубийство.
– Поди ты к бесу со своей японской экзотикой! – ЭрастПетрович разозлился. – Я спрашиваю не про гейшу, а про актрису, нормальнуюевропейскую актрису.
Маса задумался.
– У меня были актрисы. Три. Нет, четыре – я забыл мулатку изНового Орлеана, которая танцевала на столе… Пожалуй, вы правы, господин. Ониотличаются от гейш. Завоевать их любовь гораздо легче. Только трудно понять,сыгранная она или настоящая.
– Ничего, как-нибудь разберусь, – нетерпеливо сказалФандорин. – Ты сказал, легче? Да еще гораздо?
– Было бы совсем легко, если б вы были режиссер, сочинительпьес или писали в газетах статьи про театр. Актрисы признают высшими существамитолько три эти типа мужчин.
Вспомнив, какая улыбка озарила лицо Элизы, когда она принялаего за театрального рецензента, Фандорин так и впился глазами в своегоконсультанта.
– Ну? Говори, говори!
Маса рассудительно продолжал:
– Режиссером быть вы не можете, для этого нужно иметь свойтеатр. Рецензии писать, конечно, нетрудно, но пройдет много времени, прежде чемвы сделаете себе имя. Напишите хорошую пьесу, где у актрисы будет красиваяроль. Это самое простое. Я занимался сочинительством. Дело нетрудное, дажеприятное. Вот вам мой совет, господин.
– Ты издеваешься?! Я не умею писать пьесы!
– Чтобы доказать женщине свою любовь, приходится совершатьподвиги. Для такого человека, как вы, преодолеть сто препятствий или победить стозлодеев – не подвиг. А вот взять и ради любимой сочинить чудесную пьесу – этобыло бы настоящим доказательством любви.
Эраст Петрович велел специалисту катиться к дьяволу и вновьостался один.
Но идея, вначале показавшаяся дурацкой, все вертелась вголове и постепенно увлекла Фандорина.
Любимой женщине надо дарить то, что доставит ей наибольшуюрадость. Элиза – актриса. Ее жизнь – театр, ее главная радость – хорошая роль.Ах, если бы в самом деле было возможно преподнести ей пьесу, в которой Элизазахотела бы сыграть! Тогда бы она перестала смотреть с вежливым безразличием.Маса дал очень неглупый совет. Жаль только, неосуществимый…
Неосуществимый?
Эраст Петрович напомнил себе, что много раз в жизнисталкивался с задачами, которые поначалу представлялись неразрешимыми. Однакорешение всегда отыскивалось. Воля, ум и знание способны одолеть любую преграду.
За волей и умом дело не станет. Со знанием хуже…Осведомленность Фандорина в сфере драматургии была минимальной. Ему предстоялосовершить деяние, подобное подвигу Геракла. Но можно было по крайней мерепопытаться – ради такой цели.
Ясно одно. Не видеть Элизу невыносимо, но показываться ей наглаза в качестве человека из толпы, одного из многих, больше нельзя. Один разуже получил по носу, довольно. Если являться на новую встречу, то во всеоружии.
Так бывший гармонический человек перешел в завершающуюстадию – непоколебимой решимости.
К исполнению задуманного Эраст Петрович приступил со всейобстоятельностью. Сначала обложился книгами: сборниками пьес, исследованиямидраматического искусства, трактатами по стилистике и поэтике. Навыки быстрогочтения и концентрация внимания вкупе с лихорадочным возбуждением позволилибудущему драматургу одолеть за четверо суток несколько тысяч страниц.
Пятый день Фандорин провел в абсолютном бездействии,предаваясь медитации и создавая внутри Пустоту, где должен был зародитьсяживотворящий Импульс, который западные люди называют Вдохновением, а восточные– Самадхи.
Какое именно сочинение он будет писать, Эраст Петрович ужезнал – нужное направление подсказала беседа со Штерном об «идеальной пьесе».Оставалось дождаться мига, когда слова потекут сами.
Ближе к вечеру взыскующий озарения Фандорин началпокачиваться в некоем ритме, его полузакрытые веки широко распахнулись.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
