— Наш астронавт не был бы таким вонючим, если бы мы немного подержали его над включенной плитой, — хихикнула Шур.
Тулли снова разразился своим кашляющим смехом, а потом, забывшись, вытер лицо рукой, и его рыжеватые усы сразу стали черными от грязи. Пианфар усмехнулась: неужели они с Шур действительно находятся сейчас в пыльной служебной комнате и в компании с полоумным инопланетянином одевают в старый скафандр дохлого урууса? Нет, пожалуй, тут все трое спятили…
— Ладно, давайте за дело, — пробормотала она.
Очень скоро распотрошенное животное было обстругано, подогнано под нужную форму и утрамбовано до размеров Чужака.
— Идемте, — сказала Пианфар, и Тулли с Шур, подняв чучело, двинулись вслед за ней по длинным корабельным коридорам.
— Куда мы направляемся? — поинтересовалась Шур. — В грузовой отсек?
— Нет, в переходной шлюз. Мы же собираемся отправить в полёт якобы живого пассажира.
«Пассажир» не имел ничего общего с пушинкой, и носильщики еле плелись, тяжко охая и спотыкаясь, пока наконец не вышли из складских помещений и не водрузили его на одну из транспортировочных тележек. Бледный как смерть Тулли вспотел и вымотался настолько, что вцепился в её поручни, чтобы не упасть, однако глаза его светились радостью.
— Ты ведь Пианфар? — спросил он вдруг капитана в перерыве между вдохами. — Пианфар, правильно?
— Да, — подтвердила она, вытирая лицо вымазанной во внутренностях урууса рукой и утешая себя мыслью, что сильнее ей всё равно уже не испачкаться, а затем кивнула в сторону Шур и напомнила Чужаку и её имя.
— Я #, — бодро сказал он.
Они принялись толкать тележку, и Тулли делал это с таким похвальным рвением, что она легко покатилась по служебным коридорам и, буквально пронесшись по ровным и хорошо освещённым участкам нижней палубы, быстро достигла шлюза.
— Он #? — спросил Тулли, взволнованно поглядывая на распахнувшийся перед ними внутренний люк. — Он полетит прямо сейчас?
— Нет, — ответила Пианфар, помогая стаскивать тушу на пол. — Мы оставим его рядом с внешним выходом, который откроем автоматически в нужный момент.
Отступив на несколько шагов назад, она окинула фаршированный скафандр довольным взглядом и хихикнула, представив себе, какие физиономии будут у кифов, когда они увидят его содержимое. Потом она ещё раз проверила систему жизнеобеспечения и убедилась, что та послушно выполняет команды, посылаемые с пульта дистанционного управления.
Тулли также не сводил глаз со своего «двойника», но в них уже не было и тени улыбки, — казалось, он только что осознал весь смысл происходящего и теперь мучительно что-то обдумывает.
— Уходим, — предупредила Пианфар, одной рукой выпихивая из шлюза Шур, а второй — Тулли. Он заколебался. Она хотела схватить его за локоть, но в эту минуту он неожиданно обнял её за плечи, прижался головой к её щеке и тут же резко отпрянул в сторону. Поражаясь в душе собственной снисходительности, Пианфар похлопала его по спине и вышла в коридор.
Было похоже на то, что Чужак сказал ей «спасибо». Значит, представители его расы обладали способностью испытывать такие тонкие чувства, как благодарность… Пианфар отряхнулась.
— Тебе нужно помыться. Душ, понимаешь? Мыться.
Шур поспешно дернула Чужака за рукав, намекая на то, что сначала он должен помочь ей отвезти на место тележку, и через секунду оба они прогрохотали в направлении служебного крыла «Гордости».
Пианфар перевела дыхание, закрыла люк и зашагала в общую ванную комнату, чтобы ополоснуться после очередного прикосновения Тулли.
Было совершенно ясно, что он уже понял и саму суть их замысла, и всю глубину сопряженного с ним риска… Чертовы кифы!
Пианфар вспомнила о вытянутой морде урууса, на которой застыла смесь искреннего удивления и бесконечной тупости… Стопроцентная гарантия, что у великого хаккикта будет такая же, когда он заглянет внутрь скафандра… Вообразив себе подобную картину, Пианфар не удержалась и громко расхохоталась над тем, что в действительности являлось вызовом на самую страшную в её жизни схватку.
Хилфи и Герен потрудились на славу, и в итоге последний взнос урууса в хейнийский рацион лег на стол в виде изысканного мясного блюда — одного из тех, что так виртуозно готовила Герен, если Пианфар считала нужным побаловать вкусненьким свой уставший от консервов экипаж или впечатлить семейными кулинарными достижениями редких пассажиров «Гордости».
Едва унюхав доносившийся с кухни чудный запах, Шанур переключила свой пейджер на приемник центрального канала, от всей души надеясь, что за время ужина не произойдет ничего из ряда вон выходящего. Потом она ещё раз проверила систему управления скафандром и исправность общекорабельной связи и, заранее прокляв в сердцах любого, кто осмелится прервать её трапезу, направилась в обеденный зал.
Разобранный стол занял почти всю комнату, так что ей пришлось буквально протискиваться к своему месту, но это обстоятельство ничуть не испортило её праздничного настроения: ведь сегодня она могла хотя бы ненадолго забыть про пресную еду в вакуумных упаковках и вволю насладиться домашними подливками и соусами. Ради такого случая Хилфи уже убрала с глаз подальше скучную белую скатерть и сменила её на семь ярких синих салфеток с золотыми гербами семьи Шанур.
— Дивно, — с восторгом выдохнула Пианфар.
Вскоре до неё донесся какой-то шум, и спустя несколько минут на пороге возникли Хэрел, Шур, Тулли и опиравшаяся на трость Тирен.
— Проходите, проходите, — подбодрила их Пианфар.
Для себя она выбрала табурет рядом с передатчиком, Хэрел расположилась поближе к кухне, Тулли поместили между Тирен и Шур (и теперь он — золотогривый, с непокрытыми плечами — являл собой весьма занимательное зрелище на фоне огненно-рыжих, мохнатых хейни), а Хилфи с Герен уселись напротив. Пианфар мечтательно улыбнулась, пожелала всем приятного аппетита, и команда ответила ей тем же, едва не оглушив Чужака дружным взрывом своих громких голосов. Затем Пианфар налила себе в бокал немного джифи, и остальные немедленно последовали её примеру. В течение некоторого времени не было слышно ничего, кроме энергичного бряканья посуды, свидетельствовавшего о том, что кулинарные творения Герен подверглись стремительному уничтожению. Тулли следил за соседями и старался им подражать. Правда, сначала он делал это с весьма существенным опозданием, не в силах понять, как реагировать на то или иное проплывавшее мимо него блюдо, но потом сообразил, что, отправляясь в очередное путешествие по кругу, оно могло из него уже не вернуться, и, заметно осмелев, стал угощаться из всех тарелок без разбору.
— Уруус. — сказала ему Шур, указывая на бифштексы. — Тот самый, что скоро встретится с кифами.
Тулли на мгновение задумался, растерянно ковырнул вилкой лежавший перед ним кусок мяса и вопросительно взглянул на Пианфар:
— Тот самый?
— Угу, — кивнула она.
