Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
Точно в ответ на ее слова из кубрика появился Лекарь. Оглядел встревоженную стаю и пожал плечами.
— Что вы так нахохлились? Это Тритон. Измученный сильно, но в целом ничего. Выспится, поест и будет как новенький.
— Ну, что я говорила?! — Рада торжествующе посмотрела на смущенного Петрушку. Дурачок, пристыженно кряхтя, отвел глаза и спрятался за широкую спину Подорожника.
— Можно мне зайти к нему, Лекарь? — вдруг тихо спросила Нета.
— Ну, конечно. Но он спит, как бревно.
— Ничего. Я не буду его будить, просто посмотрю.
Она скрылась за дверью кубрика. Отродья молча проводили ее глазами.
— А вам не кажется… — начала Люция.
— Подождем, — перебил ее Умник, и стая, не глядя друг на друга, разошлась по делам, которых на шхуне каждый день было хоть отбавляй.
Нета постояла у порога, привыкая к полумраку кубрика. На дальней койке спал Тритон, больше там никого не было, и Нета какое-то время просто слушала его ровное сонное дыхание.
Потом подошла и села рядом. Минуты текли. Тритон спал.
Нета протянула руку и провела пальцами по теплой загорелой щеке.
— Зачем ты это делаешь, Ной?
Крысолов потянулся и сел. Насмешливые серые глаза уставились на девушку.
— Что ты нашла в этом жалком мальчишке, Нета?
— Не знаю. Тебя?..
Нежный рот чуть скривился.
— Ты влюблена в него, в этого глупого индейца, так?
Нета помолчала, потом спокойно сказала:
— Знаешь, Ной, когда я была маленькой девочкой, моя мама делала конфеты. Она варила шоколад и опускала в него разные фрукты — вишню, сливу, абрикосы… Я больше всего любила вишню. Мы, дети, делали для этих конфет обертки, раскрашивали в разные цвета: вишня — красный, слива — синий, абрикос — желтый… Младшие часто путались, потому что все конфеты в шоколаде выглядели одинаково. Но я всегда безошибочно выбирала вишню.
Крысолов рассмеялся неприятным смехом.
— А когда я был маленьким мальчиком, я мог сделать так, что все конфеты доставались мне одному!.. Ладно, не плачь, я уйду. Или сыграть им на дудочке? — Он подмигнул.
Нета отвернулась.
Когда она встала и пошла к двери, в кубрике больше никого не было.
13
На тринадцатый день путешествия отродья захандрили. За время плавания все загорели, обветрились, просолились насквозь и сильно отощали. Платья висели на девушках, как пустые мешки, и даже Рада уже бросила ушивать и переделывать свои наряды.
Вечером тринадцатого дня она понуро сидела на палубе, собирала рассыпанные бусы и ворчала на Подорожника, который, кажется, стал еще длиннее из-за отчаянной худобы и совсем уже не знал, куда девать руки и ноги.
— Плывем, плывем, — выговаривала Рада ни в чем не виноватому парню. — А куда плывем, спрашивается? Все равно этот Крысолов может в любую секунду оказаться прямо тут, перед твоим носом. Если захочет. Но, по-моему, ему на нас наплевать. Даже обидно. Если бы я была на месте Неты, я бы с ним сбежала. Ну, что ты на меня смотришь, как мышь на крупу?.. Да, сбежала бы! — повторила она с вызовом. — Он, по крайней мере, не такой скучный, как ты. Интересно, как он выглядит? Неточка все знает, но не рассказывает. Скрытная такая!
Подорожник пожал плечами.
— По-моему, он выглядит, как Тритон. Ты же видела. И все видели.
— Дурачок ты, — Рада дотянулась и снисходительно потрепала его по голове. — Разумеется, он выглядит совершенно иначе. Тритоном он просто притворился. Чтобы помучить Нету.
— А мне кажется, — упрямо сказал Подорожник, — что Тошка и есть Крысолов. Просто он спал. А потом проснулся.
— Совсем рехнулся, да?.. — Рада посмотрела на него с жалостью. — Чем, по-твоему, Тошка похож на Крысолова? Я бы уж, скорее, подумала на Корабельника, если предполагать, что кто-то из нас…
— Я давно догадываюсь, что ты в Учителя влюблена, — мрачно сказал Подорожник и отвернулся.
— Конечно, нет!
— Конечно, да.
Рада рассмеялась и вскочила. Забытые бусы покатились с подола.
— Лучше догони меня, Подорожничек! Если догонишь — так и быть, поцелуешь. А не догонишь — я сама тебя поцелую!
Она понеслась по палубе и ровно через три секунды была поймана, схвачена и поцелована, но продолжала отбиваться и хохотать, пока оба не свалились на корме. Положив голову на широкую грудь Подорожника, Рада задумчиво сказала:
— Интересно, куда мы в конце концов приплывем и кто нас там встретит… Как ты думаешь, Райские Сады на самом деле существуют?
Подорожника меж тем волновал совершенно другой вопрос.
— Рада, ты меня любишь?
— Ну, конечно, Подорожничек… А почему ты сомневаешься? Посмотри, я тебя целую. И даже разрешаю со мной полежать. Хоть ты и подлец — я видела, как ты вчера разглядывал Алискины коленки.
— Ничьих коленок я не разглядывал, — пробурчал Подорожник. — Ты тоже вчера в кают-компании прижималась к Учителю. И после этого ты будешь мне рассказывать, что ты в него не влюблена?..
Рада пожала плечами.
— Если все, к кому я хоть раз в жизни прижималась, будут считать, что я в них влюблена, это же никакого сердца не хватит… Нет, мой герой, я совершенно не влюблена в Учителя. В него Люция влюблена, разве ты не знаешь? Конечно, я не спорю, он загадочный и прекрасный, — Рада мечтательно улыбнулась. — И было бы неплохо, если бы и он тоже… тоже стоял передо мной на коленях, как все мальчишки. А я бы печально покачала головой и сказала: нет, я другому отдана… и буду я ему верна. Подорожник! Стихи получились! Слыхал? — Рада в полном восторге обернулась к своему верному спутнику и насторожилась. — Что?.. Что ты увидел, Подорожничек?
Он озабоченно всматривался в горизонт, и его лицо все больше мрачнело.
— Что там Лей, уснул, что ли?.. Туча, Рада. Кажется, будет шторм. Иди к девчонкам, я пойду Учителю скажу.
И, глядя ей вслед, вполголоса добавил:
— Корабельник ни перед кем на коленях стоять не станет, это точно. Сдается мне, что он уже вставал однажды… раз и навсегда. А больше ему никто не нужен.
Он свистнул Лею и, когда тот свесился с марсовой площадки, крикнул, указывая на горизонт:
— Ты гляди, какая туча!..
— Это не туча, — ответил Лей. — Это птицы. Вот я сижу и думаю — Пастуха позвать, или как?
Подорожник вгляделся. Теперь и он видел, что темная туча на горизонте — это огромная стая птиц, несущаяся прямо к кораблю.
Чуткий Птиц уже выскочил из кубрика с озабоченным лицом. Задрав голову вверх и нахмурившись, он ждал, глядя на стаю, по мере приближения все больше закрывавшую небо, так что становилось заметно темнее. Что-то зловещее было во всем этом, и Подорожник, наконец, сообразил, что именно: стая летела молча. Птицы не кричали, не галдели, лишь хлопанье множества крыльев стало слышнее, когда они приблизились к шхуне. Подорожник с удивлением заметил, что это были разные птицы, по преимуществу лесные — сойки, малиновки, дятлы, несколько разных видов сов, дикие голуби и зяблики. От стаи отделился большой старый дрозд и, тяжело взмахивая крыльями, опустился на плечо Птичьего Пастуха, заговорил по-своему, тревожно щелкая клювом. Тот внимательно слушал и кивал, потом обернулся к Подорожнику.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
