– Да говори же, Люк! Не тяни!
– Ката, должен признаться, что у меня уже давно, задолго до знакомства с тобой, была и есть жена, – Лука остановился и испытующе глянул на Катуари. Та застыла в оцепенении и молчала. – Прости, но я боялся тебе об этом сказать раньше. Но уверяю, что я люблю лишь тебя. Ты для меня все в этом мире! Пойми меня, Ката!
Она долго молчала, бледная, осунувшаяся и поникшая. Потом вдруг подняла голову, пристально глянула в глаза Луке, сказала зловеще тихим голосом:
– Это ты к ней плавал на Сен-Мартен?
– Да, Ката. Она была беременна, а теперь родила сына. Максимом назвали, я должен был быть там. Что теперь будет, Ката?! Я ведь люблю тебя, только тебя!
– Она красивее меня, Люк?
– Нет, что ты, милая! Как женщина она вовсе меня не интересует. Я намерен развестись. Раньше не мог по причине беременности, а потом – рождение сына. Сама понимаешь, как мне было трудно все это время.
Он пугался ее трагического спокойствия, но Катуари продолжала тихо сидеть и размышлять. Лука горел в возбуждении и больше не находил слов для разговора. Казалось, что все уже сказано.
– Я тебя понимаю, Люк, – проговорила она как-то мирно, и это испугало Луку еще сильнее. – У карибов тоже есть обычай иметь две и больше жен. Пусть будет так и у нас.
– У нас так не может быть, Ката! У нас может быть только одна жена! Правда, у нас имеется такое понятие, как любовница. Ты понимаешь значение этого слова?
– Любовница? Что это такое, Люк?
– Это когда у мужчины кроме жены есть еще женщина. Но она не является ему женой и чаще всего живет с ним тайно.
– Выходит, я была тебе любовницей?
– Но мы же не венчались, Ката! И даже по вашим обрядам не заключали брака. Выходит, что… – он не закончил, боясь признать то, что никак не хотел и не осмеливался признать.
– Понятно, – тихо протянула Катуари.
– Дорогая моя Ката! Что ты надумала! Я разведусь, возможно, даже при ближайшей поездке туда.
– Только так ты сможешь взять меня в жены, Люк?
– Только так, Ката, – согласился Лука. – У нас иначе никак нельзя!
Она задумалась, но быстро встрепенулась, молвила спокойно, хотя Лука знал, что внутри у нее клокочет вулкан:
– Тогда мне придется покинуть тебя, Люк. Уеду к себе на Доминику.
– Погоди, не стоит так сразу решать, Ката! Развод можно быстро устроить. Какой-то месяц, и я свободен. И мы будем вместе, Ката! Навсегда!
– Ты поезжай, Люк, а я подумаю. В одиночестве хорошо думать. Видишь, милый, я выполнила свое обещание и спокойно выслушала тебя. Я хорошая?
Ее глаза не улыбались. Они пугали Луку своей непреклонностью, и он ничего не мог с этим поделать.
Катуари замедленно поднялась и удалилась в молчании, оставив Луку со своим смятением и неуверенностью. Он был в растерянности, голова уже не работала, и лишь смутная надежда на то, что Катуари не выкинет ничего страшного, немного успокаивала его душу.
Они вели себя друг с другом спокойно, но Катуари этим лишь подчеркивала свою непреклонность в том решении, которое, как догадывался Лука, она приняла. И это никак не давало ему покоя. Он пытался расспрашивать ее несколько раз, но Катуари или отмалчивалась, или отделывалась незначительными отговорками.
Наконец Лука ушел на судне к Сен-Мартену. Он долго стоял и смотрел, как на площадке мыска маячила одинокая фигурка Катуари.
Что она задумала? На что решилась? И как сложится их жизнь?
Все эти вопросы неотступно вертелись у него в голове, пока он продолжал всматриваться в далекую фигурку женщины. Потом мыс скрылся из виду, а мысли продолжали будоражить его на протяжении всего пути.
Луиза встретила Луку радостными глазами, но Лука заметил, что в них мелькнуло беспокойство. Она показалась ему старой и неряшливой и совсем не притягивала его. Он вздохнул, пытаясь скрыть свое впечатление, заставить себя относиться к этой женщине по-доброму, спокойно и предупредительно. Это стоило ему больших усилий.
Его мучило сознание того, что скоро это лицо опечалится страшной для нее вестью. Ему было жаль ее и в то же время хотелось побыстрее разрубить этот гордиев узел. Однако решимости ему не хватало.
Он много времени занимался сыном. Тот уже сидел, был здоров и походил на отца. Сам Лука признал это и был доволен. Лишь сын несколько смягчал его тягостное состояние. Он отвлекал от надоевшей жены, все время требовал заботы и внимания, что, однако, не укрылось от Луизы.
– Ты так занят сыном, что полностью перестал замечать меня, – жаловалась она уже не в первый раз.
– Разве он того не стоит, Луиза? – отвечал он вопросом. – Посмотри, какой он шустрый и милый!
– Я его постоянно вижу, Люк, а вот тебя – лишь изредка. А мне тоже необходимо внимание. Ты так не считаешь?
В ее голосе звучал справедливый укор, но перебороть себя Лука не мог и не старался. Он лишь увиливал от близости с нею, хотя изредка до этого снисходил, что давалось ему с трудом.
Лука уже не раз заводил разговор о переезде, но Луиза отвечала каждый раз одинаково:
– Дорогой, ты уверен, что там будет лучше для нас?
В душе Лука соглашался с Луизой, но стоял на своем, не решаясь признать ее правоту.
Он все думал о той минуте, когда две его женщины встретятся, и о том, что же из этого выйдет.
И вдруг многое изменилось.
Жан неожиданно заявил поздно вечером, когда отправлялся спать:
– Господин, – начал он официально, чем удивил Луку. – Должен вам сказать важно. Так просила Катуари.
– Катуари? – почему-то шепотом спросил Лука и оглянулся. – О чем она могла тебя просить, Жан? Говори!
– Катуари уходить Доминика, Люк.
– Как на Доминику? Зачем? Ты что-то скрываешь, Жан!
– Так говорить Катуари. Она на Доминика, господин.
– А ребенок? Она взяла дочь с собой?
– Так, Люк. Больше я ничего не знать. Так велеть Катуари.
– А ты знаешь, как ее найти на Доминике?
– Нет, господин. Жан на Доминика никогда быть нет. Катуари не хотеть говорить Жан, где быть жить.
– Господи! Этого еще не хватало! Как там она будет жить с малюткой? У них же нет никаких условий для этого! Бог мой, помоги мне вернуть ее!
Жан потихоньку удалился, а Лука продолжал волноваться, пока Луиза не позвала его в спальню.
– Что-то случилось, милый? – встревожилась она, заметив состояние Луки.
– Оставь, Луиза! Мне не до объяснений! Я получил дурные вести из усадьбы!
– Да что случилось, Люк? Расскажи!
– Потом, Луиза! Когда-нибудь потом расскажу, – огрызнулся довольно грубо Лука и отвернулся к стене.
