Книга Ожившая головоломка - Илья Подольский

Всю ночь мне снились две какие-то темные фигуры. Они пытались меня настигнуть, но мне каждый раз каким-то чудом удавалось от них спасаться. Глаза я открыл ровно за минуту до звонка будильника. В ногах, уютно свернувшись калачиком, дремал Уголь. Теперь понятно, почему мне было так тяжело. Откормил котяру на свою голову. Я выбрался из-под одеяла, стараясь его не тревожить.

Как ни странно, отец уже был на ногах. На плите шумел чайник. Чего это он так рано встал? Я даже не знаю, когда он закончил свою работу и лег спать. Логично было бы думать, что на следующий день ему захочется поспать подольше. Так нет же. Откуда только у старика силы берутся. Он, конечно, не старик у меня, а очень даже еще молодой и бодрый мужчина. Просто я привык так его называть. Да он вроде бы и не обижается. Говорит, что и в старости есть свои преимущества, одно из них — жизненный опыт. В этом я с ним не спорю.

Я быстренько умылся и приготовил завтрак.

— Ну как работа? — поинтересовался я.

— Все отлично, — ответил отец. — Сделал все, что намечал. Даже сам не знаю, как и успел.

— Наверное, всю ночь сидел, — заметил я.

— Да нет, после ужина дело быстро пошло, — сказал отец. — Я за час управился со всем.

— Это хорошо, — кивнул я. — Ты подбросишь меня до школы или торопишься?

— Нет, я не тороплюсь, — откликнулся мой старик. — Предполагалось, что я утром еще буду заканчивать работу, так что у меня есть свободное время. — Кстати, может, после занятий сходим на речку или еще куда-нибудь?

— Ой, пап, сегодня никак не получится, — сказал я. — У меня тренировка после школы, я Юрке обещал, что обязательно буду.

— Это тот здоровый парень, которого я видел вместе с тобой? — спросил отец.

— Именно он, — кивнул я.

— А что за тренировка-то? — поинтересовался папа.

— Баскетбольная секция, я же тебе рассказывал, ты что, не помнишь? — возмутился я. Что же, получается, что он меня совсем не слушал в тот раз, в облаках витал? Ничего себе, родительское внимание.

— А, ну да, совершенно верно, — он легонько хлопнул себя по лбу. — Спорт — это хорошо.

— Говорят, скоро встреча с сорок второй школой, и ребята сказали, что мое участие не будет лишним, — заметил я с важностью.

— Я смотрю, ты уже вливаешься в коллектив, да? — сказал отец. — Очень этому рад.

Трапезу мы закончили. Отец накинул пиджак, и мы сели в наш «жигуленок». Минут через десять я уже был на месте. Времени до начала уроков еще немного оставалось, и многие школьники не торопились заходить в здание. Они группами рассеялись по двору. В одной из них я заметил наших девчонок во главе с Олей Кирсановой. Она что-то рассказывала и при этом эмоционально размахивала руками. Девчонки слушали ее разинув рот. Что значит признанная красотка!

В другой группе я заметил Гислера. Это было делом несложным — на физкультуре в строю он у нас стоит первым. Так что его голова возвышалась над всеми остальными. Я незаметно подошел к ним.

— Привет, — поздоровался я.

— Антон, привет! — обрадовался Юрка.

— Ты, кажется, в физике неплохо соображаешь? — вместо приветствия поинтересовался Максим.

— А что, какие-то проблемы? — спросил я.

— У нас сегодня первая — физика, спрашивать скорее всего будут, — ответил Юрка. — А героев нет. Я вроде учил вчера, но повторить не успел, и мне кажется, что если она меня спросит, то я ничего не вспомню.

— Посмотрим, — сказал я, и в эту секунду прозвенел звонок.

Мы помчались в класс. Урок физики по расписанию был в пятьдесят шестом кабинете, который находился на третьем этаже. Когда мы влетели в класс, учительница уже сидела за своим столом и внимательно изучала большую тетрадь. Скорее всего план урока. На нас она внимания не обратила, и только когда все расселись, подняла глаза.

— Так, все, кажется, собрались, можно начинать, — было ее первой фразой. — Я хотела бы взглянуть на вашего нового ученика.

После этих слов она кинула быстрый взгляд в журнал и добавила:

— Красильников Антон, где вы есть, молодой человек?

Я приподнялся из-за парты и произнес:

— Здесь.

Учительница посмотрела на меня пару секунд и разрешила садиться. Физичка, ее звали Вера Анатольевна, была приятной женщиной лет сорока со светлыми волосами. Взгляд у нее был довольно добродушный, уж не знаю, насколько это первое впечатление окажется верным.

Она назвала тему, которую они прошли в прошлый раз, и провозгласила первый вопрос. У нас в той школе мы ее уже успели пройти, и я даже отвечал, помнится. Поэтому я расслабился и решил, что если возникнут затруднения, то с радостью выручу одноклассников. Тем более что это был мой самый любимый предмет.

На первый вопрос вызвалась отвечать Светка Лоза. Четко оттарабанив все, что зазубрила накануне и получив заветную пятерку, она водрузилась на свое место. На второй вопрос отвечать желающих не было, и Вера Анатольевна стала водить ручкой по списку, соображая, кого бы ей спросить. Все притихли. Вопрос был несложный, просто дело близилось к лету и учиться никому уже было неохота. Выбор пал на Пашку Синева. Он оправдывался как мог, что не успел выучить, и училка влепила ему пару. Вот так, со спокойной совестью, даже с улыбкой на лице. Ее глаза снова стали шарить по списку. Я перехватил умоляющий взгляд Гислера. Физичка остановилась где-то в начале списка, а Юркина фамилия как раз и должна была там располагаться. Его глаза бегали туда-сюда по странице учебника.

Вера Анатольевна уже собиралась назвать чью-то фамилию, но тут я поднял руку и громко сказал:

— А может быть, я попробую ответить?

Она подняла на меня удивленный взгляд, и, немного подумав, сказала:

— Хорошо, если вы так хотите, то будете отвечать на следующий вопрос, а сейчас мне хотелось бы заслушать Гислера Юру.

Я согласился и с сожалением посмотрел на Юрку. Мой взгляд красноречивее всяких слов говорил о том, что я пытался предотвратить неизбежное.

Юрка встал, и у него даже уши немного покраснели. Мне очень хотелось ему чем-нибудь помочь, но что я мог еще сделать? В самом начале он спотыкался и подглядывал в учебник, а потом так хорошо и внятно стал рассказывать, класс аж заслушался. Вера Анатольевна с удовольствием поставила ему «отлично». Гислер, раскрасневшийся окончательно, но теперь уже от удовольствия, сел на место. Я показал ему жест, который на язык слов переводится как «здорово».