— Через день! Завтра я должна много чего приготовить, и любопытных глаз мне тут не надо! — крикнула Энни деревьям поверх моей головы.
— Отлично, — сказал я и был таков, оставив старую ведьму с полной головой мыслей, бурлящих, точно похлебка в котелке над огнем.
— Одна женщина сказала, что мне нельзя заниматься этими вещами, — призналась Энни. — Я встретила ее в Хай-Оукс-Кросс… давно, еще когда зарабатывала на жизнь гаданием. Она приперлась аж из Рокерли. Вся такая расфуфыренная!
Мы пришли на берег реки, так как для ворожбы требовалась проточная вода. В воздухе стоял крепкий аромат сухих трав, которые Энни разложила на земле. На вид все они были блеклые и пыльные, кроме свежесорванных листьев «змеиной косы», серовато-зеленых и щетинистых. Энни деловито заканчивала последние приготовления и продолжала свой рассказ:
— Я ей и говорю: «Зачем тогда мне послан дар, если я не могу им пользоваться?». А она мне: «Э-э, не всякая самка, способная выносить и родить, станет хорошей матерью». Кому как не мне, круглой сироте, это понимать! Видала я таких мегер, что и во врагах заиметь страшно, не то что в мамашах… Коллаби, нам надо развести небольшой костер. — Энни перебросила мне огниво. — Когда огонь разгорится, по моей команде положишь в него вот это. — Она показала пальцем на небольшую охапку стеблей с сухими почками, которые уже наполовину осыпались.
Подготовка к волшбе занимала ужасно много времени, и мое терпение почти иссякло. Не забывай, Коллаби, она делает тебе одолжение, несколько раз одернул я себя. Три дня назад мне пришлось драпать прямо посреди ночи, когда на постоялый двор Осгуда ворвались люди из шайки Ашберта, моего главного кредитора. Понятное дело, почему я дергался. Казалось, весь мир гонится за мной по пятам, и больше всего на свете я хотел положить конец этой погоне.
— Та-ак, — приговаривала Энни, поглядывая на небо, словно желая остановить дождь. — Кладем то, что прибавит горечи.
От смеси травы и порошка столбом поднялся вонючий дым, которым мне пришлось дышать. Энни продолжала:
— Пора начертать символы.
Старуха усадила меня на песок и принялась выводить на моем лбу загадочные знаки. Я надеялся, что это действо вызовет приятные видения, которыми я наслаждался в стогу, но нет, на сей раз слышался лишь легкий шорох, а ладонь Энни издавала ту особую мерзкую вонь, которой несет от всех старух, да еще смешанную с запахом травы и едкого порошка.
— А теперь — погружение, — сурово проговорила Энни и велела мне трижды окунуть голову в ледяную воду. Пока я макал голову в речку, она стояла надо мной и бормотала заклинания.
Я устал и замерз, а Энни устраивала все новые испытания. Уж лучше встретиться с людьми Ашберта, чем терпеть ее измывательства, думал я. По крайней мере, если даже меня прибьют, это закончится быстро. Ну а сильнее всего я мечтал о том, чтобы вздремнуть где-нибудь на солнышке, развесив одежду для просушки.
— Ха! — Ведьма бросила взор на небо и ухмыльнулась мне, отчего ее скукоженное лицо еще больше покрылось морщинами. — Дот, погляди!
— Куда? — проворчал я.
— Туда. — Она указала вверх, на высокий столб дыма.
Сперва мне показалось, что я вижу лишь легкую пелену, какая нередко появляется перед глазами, если долго смотреть в небо. Я прищурился и через некоторое время разглядел, что пелена, зависшая над нашими головами, постепенно становится похожа на серую складчатую ткань, а в середине ее виднеется темная точка.
Энни возбужденно засуетилась: принялась подбрасывать в огонь травы, одну за другой. Клубящийся дым то скрывал темную точку, то делал ее заметнее. В конце концов мне надоело смотреть на жуткую висящую штуку, и вообще я был разочарован, поскольку не понимал, какое отношение вся эта вонючая кухня имеет к видениям, которые Энни показала мне, когда мы валялись в сене. Тогда я увидел мир, в котором нет великанов, закрывающих собой солнце, зато есть много девушек моего роста и энергичных мужчин, таких же бравых, как я, готовых составить мне компанию в любых проделках и пирушках. В том мире все цвело и пело, и не было этой противной нависающей пелены, с меня не капала ледяная вода, и дурные запахи не лезли мне в нос, забив его до такой степени, что он перестал различать вообще что-либо, кроме самой тошнотворной мерзости.
— Готово, Коллаби! — объявила Энни, и в этот момент я вновь увидел в ней задорную и отчаянную девчонку, какой она была много лет назад. — Давай я тебя подсажу. — Она подставила руки, сделав что-то вроде ступеньки, и слегка присела.
— Погоди! Что я должен делать? — Я оперся о плечо Энни, поставил ногу на «ступеньку». Скука мгновенно улетучилась, а коленки вдруг одеревенели от страха.
— Полезай наверх! Твой рай ждет тебя. Я что, зря старалась?
— Где «там»?
Энни подсадила меня, и складчатая пелена накрыла меня, словно чей-то огромный зад, словно свинцовая туча, готовая разразиться грозой. О, это была не простая туча! Я чувствовал сгустившийся в ней заряд, сжатые пружины молний, рвущиеся наружу.
— Ныряй внутрь! — крикнула Энни. — Проталкивайся! Да побыстрей, пока у меня не загорелась юбка!
Я сложил ладони, как священник на молитве, и ткнул ими в серую массу.
— Энни, у меня ничего не выходит! Эта твердая штука меня не пускает!
— Пустит, пустит. Навались посильнее! С той стороны — все твое!
До чего же отвратительной оказалась эта масса, особенно когда я все-таки проткнул ее кончиками пальцев! По телу волнами пробегали ужасные ощущения; Энни чувствовала то же самое — я понял это по тому, как она содрогалась.
— Черт тебя подери, Дот, у меня уже пальцы на ногах дымятся! — крикнула старая колдунья и, поднатужившись, выпрямила спину.
Голова Энни оказалась вровень с нижним краем призрачной мглы. Я видел ее, будто в тумане. Энни стала проталкивать мои руки во влажный холод. Сверху, из разверстого дна мира, на меня хлынули потоки ледяной воды, и я мгновенно вымок до нитки.
— Матушки родимые, ты куда меня толкаешь, в океан? Хочешь утопить?
— Вода не соленая, — заявила Энни, почмокав губами. — Это, наверно, озеро или пруд, а может, речка.
— А-а-а! Тут какая-то рыбина!
Энни изо всех сил толкала меня снизу, но я так одурел от страха, что даже не догадался согнуть колени. Голова прошла сквозь призрачную массу; невидимая сила потянула меня за волосы и бороду. Все звуки слились в одно сплошное бульканье. Свет, вверху промелькнул свет! Гигантское растение — это его я принял за рыбу! — с плоскими листьями, похожими на хвост угря, плыло по течению над моей головой в бурлящей мутной воде.
Энни сделала еще два сильных толчка и едва не содрала с меня живьем шкуру, но я, наконец, пробился через серую мглу. Ноги обрели способность двигаться, я рванулся вверх. Вокруг меня в воде сверкали звезды, запутавшиеся в длинных осклизлых лентах водорослей.
Я вынырнул и судорожно втянул в себя благословенный воздух. Вода подхватила меня и швырнула в сторону берега, под деревья. Энни исчезла, однако деревья и небо были те же. Надо убираться отсюда, подумал я, пока меня не выбросило на острые камни ниже по течению и не пришлось отскребать от них мои драгоценные волшебные мозги.
