Анхор сочувственно кивнул. Он был рад тому, что между ним и Мерибом завязался непосредственный, даже доверительный разговор.
— Твоя дочь столь же разборчива? — поинтересовался архитектор.
— Не знаю. У меня не было времени всерьез задуматься о ее дальнейшей судьбе.
— Она красива? — с любопытством спросил Мериб.
В глазах писца промелькнул тайный блеск.
— Ты сможешь ее увидеть.
Анхор привел гостя в дом, усадил в большое резное кресло в главной комнате, приказал служанке принести воду для омовения и велел жене подать угощение. Небет, будучи умной женщиной, смогла правильно оценить возможности, которые сулила эта встреча.
Она вошла, поздоровалась, произнесла несколько почтительных фраз и представила Мерибу своего сына и сыновей Харуи. Затем принесли еду, и Анхор предложил архитектору попробовать вино.
— Здесь воистину божественное солнце, в Фивах я не пробовал такого вина! — заметил он с видимым простодушием и широко улыбнулся.
— Да, вино превосходное, — согласился архитектор, сделав глоток. — Буду признателен, если ты дашь мне с собой кувшин или два.
— С удовольствием. На сборе винограда была занята вся наша семья: он сорван руками моей жены и дочери.
Мериб откинулся на спинку кресла и слегка приподнял брови.
— Кстати, где она? Ты обещал нас познакомить.
Анхор, который только и ждал этой фразы, кивнул Небет.
— Позови Тию.
Девушка тихо вошла и остановилась поодаль. Случалось, ее приглашали к гостям, но сейчас Тия заметила непривычную суетливость матери и насторожилась. Кто этот человек и что ему нужно в их доме?
Увидев девушку, Мериб наклонился вперед и уставился на нее с видом ценителя красивых женщин и дорогих вещей. На фоне пестрых ковриков, разноцветных циновок и покрытых яркими рисунками стен лицо Тии выглядело странно сосредоточенным, даже суровым.
— Подойди ближе, — промолвил Анхор, обращаясь к дочери. В его голосе были и ласка, и твердость. — Наш гость хочет познакомиться с тобой!
Девушка вежливо поклонилась, но не проронила ни слова.
— Какие необычные глаза у твоей дочери! Она умеет говорить? — развязно произнес Мериб.
— И даже читать и писать, — с готовностью ответил писец. — Она обучена всему, что должна уметь девушка из хорошей семьи.
Мериб поднялся с кресла.
— Благодарю за угощение, Анхор! Твоя дочь может показать мне сад?
Девушке очень не хотелось оставаться наедине с гостем, но отец смотрел выжидающе и строго. Чего доброго, разозлится, запрет ее в доме, и тогда она не сможет видеться с Тамитом!
— Ты всегда такая молчаливая? — поинтересовался архитектор, когда они с Тией шли по дорожке сада.
Девушка пожала плечами.
— Я не знаю, о чем говорить.
— О чем хочешь! Молчат мумии, для которых я строю дома, а живая женщина должна веселиться, смеяться, болтать!
Похоже, ей не удастся быстро отделаться от этого человека. К счастью, корабль, на котором он приплыл в Эффе, не будет стоять у причала вечно!
— Вы живете в Фивах? — спросила Тия для того, чтобы что-то сказать.
— Да. Ты помнишь столицу?
Тия пожала плечами.
— Смутно. Теперь я считаю своей родиной Эффе.
— Открою тебе секрет: родина женщины там, где живет мужчина, который сможет ее покорить. Я прав?
Мериб снисходительно улыбнулся, и ей была неприятна эта улыбка. Тие не нравилась его самонадеянность, и она предпочла промолчать.
— Тебе столько же лет, сколько моей сестре. Надеюсь, ты интересуешься не только одеждой и украшениями, как Анок! — заметил мужчина и спросил: — Ты бы хотела вернуться в Фивы?
Тия не размышляла ни секунды.
— Нет. Мне хорошо здесь.
Мериб кивнул.
— Ты права. Маленький городок, чистая вода, яркое солнце, прямодушные люди. А что такое столица? Город царственных мертвецов! — И предложил: — Становится жарко. Посидим в беседке?
Девушка решительно покачала головой. Она не заходила в беседку с того самого времени, как обнаружила в ней повесившуюся Харую.
— Почему ты не хочешь? В беседке прохладно.
Лицо и голос Мериба сделались жесткими. По-видимому, он не привык, чтобы ему отказывали даже в мелочах.
— Я хочу, но... не могу, — выдавила Тия.
К удивлению девушки, Мериб оказался проницательным человеком.
— Я слышал, недавно в вашем доме произошла трагедия. Наложница твоего отца покончила с собой.
Тия тяжело вздохнула.
— Да. Это случилось именно там, в беседке. Потом ее тело сожгли, а прах развеяли над Нилом. Отец лишил Харую возможности войти в Небесные врата.
На лице Мериба появилось смешанное выражение презрения, горечи и цинизма.
— Не вини отца. И не переживай. На самом деле все это не имеет значения. Там, куда люди попадают после смерти, ничего нет. Ни богов, ни подземного и небесного царств. Все, что имеет ценность и смысл, мы получим или не получим только здесь, в этом мире.
— Откуда вы знаете? — прошептала девушка. Слова Мериба породили в ее душе смятение и страх.
— Я видел много мертвых тел и никогда не имел доказательств того, что существуют души. Ты можешь мне не верить, но жизнь бывает только одна. Потому надо брать от нее все, что возможно взять.
— Так живут в Фивах? — Тия не удержалась от усмешки.
— В Фивах и в других городах. Единственное, о чем мечтает большинство людей, — это хорошо существовать при жизни и не менее роскошно жить после смерти.
Тия подумала о юноше по имени Тамит, о взгляде его янтарных глаз, не менее чистом и драгоценном, чем золото, и сказала:
— Мне кажется, не все мечтают только о деньгах.
— Не все, — согласился Мериб. — Я, например, хотел стать художником.
— Почему же вы сделались архитектором? Наверняка потому, что это занятие приносит больше выгоды!
— Мой отец хотел, чтобы я перенял его ремесло.
— Он тоже строил гробницы?
— Да. Когда он погиб, я решил исполнить его волю и сделаться зодчим. Ты права. Едва ли можно стать хорошим художником в мире, где правят деньги и слишком часто произносится слово «должен».
— Погиб? — повторила Тия.
Мериб нахмурился.
— Моего отца завалило камнями на стройке. Я до сих пор не знаю, как это могло произойти. Мне кажется, кто-то позавидовал его таланту. К тому же это был крупный государственный заказ — многие желали за него взяться! Вот почему я отказался от возможности служить фараону и строю частные гробницы.
