— Это же просто здорово! Я бы никогда не смог придумать ничего лучше, да еще вот так сразу. Можно сказать, мимоходом… Ты просто гений!
Кэй иронично улыбнулась.
— Это слово мужского рода. Всегда только мужского. Значит, к женщинам неприменимо.
— Да? Посмотрим, что скажет авторитетное жюри, в котором, насколько я знаю, будут как раз только мужчины. Могу поспорить на что угодно, они со мной согласятся. Особенно если ты придумаешь что-нибудь такое же креативное и для музея клавесинов. Он чуть дальше, вон за тем домом.
— Для музея клавесинов? — переспросила Кэй, наблюдая за мчавшимися по улице мальчишками. — Ну это еще проще. Пусть будет, например, скрипичный ключ. Или несколько клавиш. Тоже больших, во весь фасад. Только виноград уже эксплуатировать не будем, придумаем что-нибудь еще. Пока еще не знаю что, но обязательно придумаем. Время ведь у нас еще есть.
— Ну конечно, времени даже больше чем нужно, — бодро откликнулся Ласло. — Но самое главное, что у нас есть, так это твои идеи, одну из которых можно уже прямо сегодня перенести на бумагу. — Он кивнул в сторону зеленого фасада.
Кэй мило улыбнулась в ответ.
— Да, не будем терять времени. Даже несмотря на то, что у нас его больше чем нужно. Пойдем, нам еще нужно распаковать вещи, да и вообще обустроиться в гостинице. Кстати, как там номера, просторные?
— Вполне, — одобрительно кивнул Ласло. — И очень светлые к тому же. Окна выходят на солнечную сторону, так что позитивное настроение прямо с утра нам с тобой обеспечено.
Он рассказывал что-то еще и о доставшихся им комнатах, и об отеле. Что-то хорошее и, на его взгляд, заслуживающее внимания, но Кэй уже не слышала его. Не могла слышать. Она шла, отрешенно глядя под ноги, и чувствовала, что вся недавняя бравада, напускной оптимизм и наигранная легкость, с которыми она приехала в этот город, словно с дополнительным, отдельно собранным багажом, вдруг куда-то исчезли. Как будто она потеряла их где-то по дороге или у нее их кто-то украл… И будто она даже догадывалась кто. Вернее она даже знала это наверняка, но не могла ничего изменить… Не могла вернуть украденное силой, не могла никому пожаловаться на вора… Потому что не понимала, хочет ли она, чтобы он вернул ей все эти фальшивки, или ей легче без них. Потому что не нужно притворяться.
Карандаш скользил по большому белому листу, оставляя за собой четкие линии, постепенно складывавшиеся в каменный фасад с распахнутыми створками окон, а потом остановился, надолго замер на поставленной для чего-то в середине одного из камней точке. И наконец снова заскользил вверх по стене, рисуя на ней гирлянду из цветов.
Кэй машинально выводила один за другим на фоне сиреневой стены такого же цвета бутоны, похоже даже не задумываясь над тем, что же это за цветы. И только когда услышала их название от бесшумно приблизившегося к столу Ласло, испуганно отбросила карандаш в сторону.
— Фиалки? — задумчиво спросил он, склонившись над рисунком. — Так, значит, ты именно их приберегла для музея клавесинов? Ну что ж, в общем-то красиво. Вот только цвет дома, в котором он расположен, совсем не такой, каким ты его себе представляешь. Но это моя вина. Я должен был показать его тебе, чтобы ты могла…
— Это не музей, — оборвала его Кэй, стремительно встав со стула. — Это просто такая фантазия… на тему местной архитектуры, — сбивчиво объяснила она. — Так сказать, проверенный способ сосредоточиться и хорошенько поразмыслить над проектом, чтобы я могла предложить тебе сразу несколько вариантов, один из которых был бы неожиданным для тебя.
Ласло понимающе кивнул.
— Мы как будто подслушали мысли друг друга. Оно и понятно, живем ведь в соседних номерах.
Кэй окинула его вопросительным взглядом.
— Это ты о чем?
— О том, что я тоже могу предложить неожиданный для тебя вариант, — серьезно ответил Ласло. Он положил руки на плечи Кэй. — Давай, когда закончится конкурс, не будем сразу возвращаться домой. Вернемся после того, как поженимся и поживем немного в Будапеште.
Кэй некоторое время недоверчиво и испуганно вглядывалась в его лицо, словно ждала, что он вот-вот рассмеется и признается в том, что это был всего лишь розыгрыш. А когда поняла, что ждет напрасно, спросила с горькой усмешкой:
— Ты что же, делаешь мне предложение?
— Делаю, — все так же серьезно подтвердил Ласло и, внимательно заглянув ей в глаза, продолжил: — Если ты считаешь, что здесь неподходящая обстановка, то я могу ее изменить. Вот, смотри, теперь то же самое, но уже по всем правилам.
Он достал из внутреннего кармана пиджака ярко-розовую коробочку и уже собрался было опуститься перед Кэй на одно колено, но она удержала его.
— Погоди-погоди, прежде чем ты сделаешь этот романтический жест, ответь мне на один вопрос: зачем? — взволнованно произнесла она, отступив на несколько шагов. — Зачем тебе нужно, чтобы я стала твоей женой? Это же просто безумие! Ведь мы не любим друг друга… И никогда не любили… У нас не было долгожданных свиданий, страстных объятий и поцелуев при свете звезд, трогательных признаний. Нас ничто не связывает, кроме работы, двух случайных конкурсов и такой же случайной для нас обоих ночи. Господи, да что я тебе все это рассказываю! Ты и сам прекрасно знаешь, что мы чужие друг другу люди.
Ласло задумчиво повертел коробочку в руках и, осторожно положив ее на стол, неспешно прошелся по комнате.
— Да, ты права, у нас не было романтического прошлого. Но зато у нас есть реалистичное настоящее. А оно прочнее любви, — наконец решительно сказал он. — Оно прочнее всех этих сентиментальных атрибутов, которые испокон веков сопровождают взаимоотношения мужчины и женщины. Должны сопровождать, как до сих пор считают романтики и моралисты. А что, если мы не относимся к их числу? Что тогда? Будем подгонять свою жизнь под знак равенства из чужой формулы, из чужой судьбы? Это же просто дикость, неужели ты не понимаешь?! Ты ведь умная, современная девушка… Неужели ты скажешь мне «нет» только потому, что у нас не было долгих прогулок под звездами?
Кэй сокрушенно покачала головой.
— Теперь уже не знаю… Ты так убедительно говорил о том, что мы не романтики и не моралисты, что я поверила в это. Не могу поверить только в то, что мы будем счастливы.
— И я даже знаю, что именно тебе мешает поверить в это. — Ласло невесело улыбнулся. Он взял в руки ее рисунок, окинул его долгим, изучающим взглядом и, свернув в подзорную трубу, протянул Кэй. — Всему виной призраки прошлого, которых ты повсюду таскаешь за собой, чтобы в любой момент можно было полюбоваться их пугающим обликом. Ты дорожишь ими, потому что тебе кажется, что без них твоя жизнь будет пустой. Я прав?
Кэй промолчала.
— Конечно, прав, — ответил за нее Ласло, небрежно бросив рисунок на стол. — Ведь я и сам без них никуда. Да-да, ты не ослышалась, — иронично сказал он, заметив ее недоверчивый взгляд. — У меня тоже есть призраки прошлого. Только не в виде фиалок, а в виде банальной бутылки виски.
