Мистер Гэйтскилл собрался было ответить со свойственной емуобстоятельностью, но Роджер Леонидис опередил его:
— Условия завещания предельно просты. Поскольку Электра иДжойс умерли, их доля возвратилась к отцу. Сын Джойс, Уильям, погиб на войне вБирме, и его деньги тоже вернулись к отцу. Филип с детьми и я — последниеоставшиеся в живых Леонидисы. Папа оставил пятьдесят тысяч тете Эдит и стотысяч плюс этот дом — Бренде. Все остальное делится на три равные части: одна —мне, другая — Филипу, а третья распределяется между тремя внуками поровну.Кажется, я все верно изложил, мистер Гэйтскилл?
— Да. В общих чертах это и есть условия завещания, которое яоставлял для мистера Леонидиса, — подтвердил мистер Гэйтскилл, нескольконедовольный тем, что ему не дали говорить самому.
— Отец зачитал нам документ, — продолжал Роджер, — испросил, есть ли у нас какие-нибудь замечания и возражения. Конечно, ни у когоникаких замечаний и возражений не было.
— У Бренды было замечание, — подала голос мисс де Хэвилэнд.
— Да! — с жаром подтвердила Магда. — Она говорила, что неможет слышать, как ее милый Аристид говорит о смерти. Мол, у нее мурашки бегаютот таких разговоров. И мол, после его смерти ей не нужны будут эти противныеденьги.
— Традиционное для людей ее класса поведение, — сказала миссде Хэвилэнд.
Это было жестокое и язвительное замечание. Внезапно яосознал, насколько сильно Эдит де Хэвилэнд не любит Бренду.
— Очень ясные и разумные условия, — сказал мистер Гэйтскилл.
— И что же случилось после того, как завещание былозачитано?
— После того как завещание было зачитано, папа подписал его,— сказал Роджер.
Тавернер подался вперед.
— Как и когда именно он подписал его?
Роджер оглянулся и призывно посмотрел на жену. ЗаговорилаКлеменси. Все члены семьи, похоже, были довольны, что слово взяла именно она.
— Вы хотите знать, как все происходило, в мельчайшихподробностях?
— Да, пожалуйста, миссис Леонидис.
— Мой свекор положил завещание на стол и попросил одного изнас — кажется, Роджера — позвонить в колокольчик. Роджер позвонил. Когда назвонок пришел Джонсон, свекор велел ему пригласить в гостиную Джанет Волмер,горничную. Когда Джонсон и Джанет вернулись, мистер Леонидис подписал документи приказал слугам тоже поставить свои подписи.
— Все правильно, — вставил мистер Гэйтскилл. — Завещаниедолжно быть подписано завещателем в присутствии двух свидетелей, которые послеэтого должны поставить на документе и свои подписи.
— И затем? — спросил Тавернер.
— Мой свекор поблагодарил слуг, и те покинули гостиную.Мистер Леонидис взял завещание, положил его в длинный конверт и сказал, чтонаутро отправит его мистеру Гэйтскиллу.
— Вы все подтверждаете точность этого рассказа? — инспекторТавернер обвел взглядом присутствующих.
Все согласно закивали головами.
— Значит, завещание лежало на столе. Как далеко вынаходились от стола?
— Довольно далеко. В пяти-шести ярдах.
— Зачитывая завещание, мистер Леонидис сидел за столом?
— Да.
— Он вставал или выходил из-за стола перед тем, какподписать документ?
— Нет.
— Могли ли слуги прочитать текст завещания, когдаподписывали его?
— Нет, — ответила Клеменси. — Свекор прикрыл текст листомбумаги.
— Как и подобает в таких случаях, — вставил Филип. —Содержание завещания слуг совершенно не касается.
— Понятно, — сказал Тавернер. — То есть… ничего не понятно.
Резким движением он извлек из кармана длинный конверт ипротянул его поверенному.
— Взгляните, — предложил он. — И объясните, пожалуйста, чтоэто такое.
Мистер Гэйтскилл вынул из конверта сложенный лист бумаги,развернул его и пробормотал с ошеломленным видом:
— Нечто совершенно неожиданное… Ничего не понимаю… Где вынашли это, инспектор?
— В сейфе, среди бумаг мистера Леонидиса.
— Но что это? — спросил Роджер. — О чем вы?
— Это то самое завещание, которое я подготовил для вашегоотца, Роджер… Но непонятно… После всего, что вы рассказали… Документ неподписан!
— Как? А-а, это, наверное, черновик.
— Нет, — сказал поверенный. — Черновик мистер Леонидис мневернул, после чего я переписал завещание начисто — вот это самое завещание, —мистер Гэйтскилл постучал по документу пальцем, — и послал его вашему отцу наподпись. Согласно вашим показаниям, мистер Леонидис и двое свидетелей подписализавещание в вашем присутствии… И тем не менее документ не подписан.
— Но это невозможно! — воскликнул Филип Леонидис, наконец-тодемонстрируя слабые признаки каких-то эмоций.
— Как у вашего отца было со зрением?
— Он страдал глаукомой и для чтения пользовался сильнымиочками.
— Он был в очках в тот вечер?
— Конечно. И не снимал их до тех пор, пока не подписалдокумент. Я прав?
— Абсолютно, — подтвердила Клеменси.
— И никто не подходил к столу перед тем, как завещание былоподписано?
— Никто к столу не подходил, — твердо сказала София. — Идедушка из-за стола не вставал.
— И стол находился на том же месте, что и сейчас? Не удвери? Не у окна?
— Нет, на том же самом месте.
— Я пытаюсь понять, каким образом могла быть произведенакакая-нибудь подмена, — пояснил инспектор. — А подмена явно имела место. МистерЛеонидис был уверен, что подписывает только что зачитанный документ.
— А подписи не могли быть стерты?
— Нет, мистер Леонидис. Так, чтобы не осталось следа, нет.
— Но существует еще одна вероятность: это не тот документ,который мистер Гэйтскилл послал мистеру Аристиду и который мистер Аристидподписал в присутствии всей семьи.
— Ничего подобного, — вмешался поверенный. — Могуприсягнуть: это подлинный документ. Здесь, в верхнем левом углу листа находитсямаленькое пятнышко, похожее на самолетик… Дефект бумаги. Я сразу его заметил.
