14
На следующий день, пока решение Брюсселя не препятствовать внедрению американских ГМО в Европу еще не просочилось в массы, можно было подумать, что вся планета, в едином порыве инстинкта самосохранения, решила освободиться от этих вредоносных генов. В тот день весь мир сотрясали выступления против ГМО — своеобразная реакция отторжения против скрытого захватчика.
Была пятница. Погода стояла прекрасная — теплая и солнечная, без обещанного урагана, проливных дождей и невыносимой жары. В общем, это был один из тех дней, когда все начинается в полном спокойствии и никто не может предположить, что оно уступит место сильнейшей буре.
Все началось с непонятной новости, появившейся в пресс-агентствах в 8:07 утра. Национальный союз крестьянских организаций Мали (НСКО) выражал в статье, пришедшей из Бамако, свое подозрение по поводу возможного введения в Мали генетически модифицированных организмов. Авторы этого лаконичного и язвительного текста писали также, что «рискованные технологии ГМО» побуждают их требовать «моратория длительностью минимум 5 лет, периода, который позволит оценить риск внедрения ГМО в Мали».
Когда об этой статье стало известно в штабе «Mosampino», персонал собрался возле патрона Дональда Картера, с иронией комментируя это самоуверенное желание африканцев преподать урок предосторожности. И это те, кто страдал всеми болезнями на Земле и ни с одной из них не мог справиться без помощи Запада.
Эти замечания оставили равнодушным Билла Дженкинса, который путешествовал по всему свету и должен был поддерживать обычный расизм своего начальства, которое в основном не покидало границы Соединенных Штатов, разве только ради того, чтобы пожить в пятизвездочных европейских отелях.
Статья была прочитана целиком вслух генеральным секретарем группы Джоном Хартли.
— Послушайте только, — протрубил он. — «НСКО разоблачает оказываемое некими скрытыми силами давление, направленное на то, чтобы подтолкнуть Мали к внедрению ГМО. Он призывает власти к повышенной бдительности в нынешней борьбе против нашествия саранчи, которое неизбежно приведет к просьбе о помощи в предоставлении продуктов питания. И это не должно послужить причиной внедрения ГМО в нашу страну!»
— Этим людям наглости не занимать! — отреагировал финансовый директор.
— Они защищаются как умеют, — произнес Дженкинс. — Посмсйрите, как европейцы выступают против кока-колы и «McDonald’s». Африканцы имеют полное право остерегаться ГМО. К тому же мы лучше других знаем, что ГМО сделают экономически зависимыми те страны, которые их массово примут.
— К чему вы клоните? — спросил президент «Mosampino». — Наши лоббирующие команды хорошо поработали с главами африканских государств и некоторыми влиятельными персонами в министерстве сельского хозяйства и исследовательском институте. Вы намекаете на то, что мы должны отступить, Дженкинс?
— Нет, господин президент. Я просто думаю, что наш подход мог показаться слишком жестким и это спровоцировало столь враждебную реакцию. Если мы хотим адаптировать наши продукты, то должны убедить крестьян. Иначе произойдет обратное. Мы пытаемся привлечь сторонников при помощи денег, вто время как действовать нужно начинать с земли.
— То есть? — спросил директор финансовой группы.
— У меня есть идея, которую я попробую осуществить в Европе, а именно во Франции.
— Да, мы знаем, — прервал его управленец. — Я с интересом буду следить за этим. Но сейчас необходимо осуществить контрнаступление на африканские власти. Два месяца назад я встречался с малийским президентом Амаду Турэ во время семинара по биотехнологиям, который организовало американское правительство в Уагадугу.
— Где это? — спросил кто-то из присутствующих.
— В Буркина-Фасо, — с некоторым раздражением ответил Дональд Картер, видя по лицу своего сотрудника, что это название ни о чем ему не говорит. — Помнится, тогда Турэ был очень заинтересован в наших исследованиях. Он с энтузиазмом высказывался по этому поводу и дал согласие на внедрение в свою страну ГМО, чтобы ускорить ее аграрный рост. Я не понимаю, почему произошла такая резкая перемена. Нужно отправить туда наших людей.
В разгар дискуссии в кабинет тихо вошла помощница директора по коммерческим службам и вручила ему какой-то конверт. По выражению лица своего коммерческого директора Дональд Картер понял, что происходит что-то неладное.
— Что происходит, Том? Плохие новости?
— Да, господин президент, — произнес Том Этвуд, сделавший в «Mosampino» головокружительную карьеру благодаря не дипломам знаменитых университетов, а уникальной коммерческой интуиции.
— Итак, кто же написал нам после африканцев?
— Португальцы, господин президент.
— Португальцы? Но почему? Они тоже на нас взъелись?
— Можно сказать и так. Вы знаете, что не менее семнадцати разновидностей генетически модифицированного маиса без проблем выращивается в Испании с 1998 года. Европейская комиссия даже подтвердила запись этих сортов в общий каталог сельскохозяйственных растений Европейского Союза, что явилось нашей первой большой победой на этом континенте.
— Да, и что?
— То, что Португалия, в которую мы смогли проникнуть, отказывается от этих сортов.
— Отказывается правительство Португалии?
— Нет, — ответил Том Этвуд, сверяясь с документом, который ему принесли. — Речь идет о группе организаций, враждебно настроенных по отношению к ГМО. Группа называется «Платформа». Ее лозунг: «Генетические мутанты — не в моей тарелке».
Присутствующие пожали плечами.
— Эта группа объединяет восемь сельскохозяйственных ассоциаций и организаций по защите окружающей среды, — продолжил Этвуд. — Вот что они написали. Достаточно резкое послание, должен вам сказать.
Он прокашлялся, восстановил дыхание и стал читать.
— «Брюссельская комиссия отмела все принципы предосторожности и права выбора, впуская в Европу генетических мутантов».
— Какая наглость! — вскричал Джон Хартли. — Они выставляют наоразносчиками чумы, тогда как мы предлагаем им эффективное и стабильное решение проблем!
— Продолжайте, Том, — произнес президент.
— Да, — вновь заговорил Этвуд, — слушайте: «Отныне ни одна страна не станет убежищем для того биологического загрязнения, которое неизбежно вызовут модифицированные продукты».
— Немыслимо! — опять прервал Хартли. — Связать слово «загрязнение» со словом «биологический»! Никогда не слышал большей глупости!
— Может быть, — заметил Дональд Картер, — но в настоящее время миллионы португальцев внимают этим глупостям. Не будем терять время. Заканчивайте, Том.
— Да, господин президент. «Платформа» говорит о решении муниципальных властей Альгравы, средиземноморского региона Португалии. Они единогласно постановили запретить ввоз генетически модифицированных растений на свою территорию.
