в действии да и только. А огород... так тот просто просился на обложку журнала «Ваш сад и огород». Каждая грядка здесь была забрана в добротный деревянный каркас из толстых оструганных досок, а между грядками зеленела аккуратно подстриженная травка. Тут и там были разбиты живописные цветники. Хотя цветов пока что было не так уж и много, только самые ранние. Но тем не менее весь окружающий пейзаж радовал глаз до чрезвычайности...
— Да, завидная невеста тетка Марта, — сделала я вывод после осмотра территории. — Тебе, Фира, такая женщина не по зубам. — Я, как бы между прочим, поправила его шейный платочек и стряхнула с плеча невидимую пушинку. — И не мечтай даже.
Фира невозмутимо передернул костлявыми плечиками.
— Подумаешь, — фыркнул он, — больно надо. У меня, между прочим, чтоб ты знала, роман в письмах ...
— В чем-в чем у тебя роман? — не поняла я.
— В письмах. С мадам Ренар. — Фира победно взглянул на меня снизу вверх.
Челюсть моя слегка отвисла. Мадам Ренар — это консьержка в доме моей мамы в Париже. Фира познакомился с ней, когда мы ездили туда на Рождество, и втихаря разводил с ней шуры-муры.
— Врешь, — я с подозрением покосилась на старика. — Ты и французского-то не знаешь. Как ты можешь переписываться?
Фира снова презрительно фыркнул.
— А меня Яшка обучает, — сказал он. — Яшка во всех странах бывал, все языки знает. Мы с ним такие опусы сочиняем!.. Лина просто в восторге!
— Опусы?.. Лина?
— Эвелина, — пояснил дедок. — Ты разве не знала, что мадам Ренар зовут Эвелина?
— Не знала, — в растерянности протянула я. — И что, ты правда?..
— Правда-правда, — заверил меня Фира. — Вот возьму и женюсь. Будешь тогда ко мне в Париж в гости проситься.
— Больно надо, — огрызнулась я. — У меня там, между прочим, мама живет.
Я достала мобильник и стала набирать номер тетушкиной квартиры. После беседы с престарелым кошмариком захотелось поговорить с нормальным родным человеком.
Трубку тетушка взяла сразу же после первого сигнала. Наверно, весь день сидела, бедная, возле телефонного аппарата.
— Тетя Вика, — сказала я, — все в порядке. Нашли мы твое сокровище. Жив-здоров и передает тебе привет. Так что можешь больше не волноваться.
Однако после того, что поведала в ответ тетушка, волноваться пришлось уже мне. Она сообщила, что вскоре после нашего с Лялькой отъезда приезжал человек от Зои Адамовны за документами. Документы забрал и ушел, но через некоторое время его нашли в подъезде с простреленной головой.
— Представляешь, ужас какой, Марьяночка, — кричала в трубку тетя Вика. — Прямо в голову выстрелили. Сама видела. Я как раз в магазин собралась. Вниз спустилась, а там народ толпится и милиция... Что случилось, спрашиваю. А мне говорят, что человека убили. А я вижу, что человек-то как раз тот, что только что у меня посылку забирал. Ой, боженьки ж боже, — причитала тетя Вика, — что ж это такое делается? За что ж это его?
Я от такой новости просто оцепенела. Человек приезжает за документами, забирает их, и его тут же, прямо в подъезде, убивают. Это как же понимать?
Тетя Вика продолжала еще что-то сбивчиво вещать, но я уже как-то плохо соображала.
— ...и дипломат украли, — донеслось до меня из трубки.
— Что?! — я очнулась от оцепенения. — Дипломат украли?
Тетушка всхлипнула.
— Украли. А я сама видела, как он укладывал туда желтый конверт и конфеты. А милиция всех стала допрашивать, кто что видел, кто что слышал, — продолжала тетушка.
— А тебя, — испугалась я, — тебя допрашивали? Что ты им сказала?
— Не волнуйся, Марьяночка, я тебя не выдала. Я как только милицию увидела, так сразу бочком-бочком, и из дома... Вроде как бы в магазин. А сама на троллейбус и к Марусе, к подруге моей. Ты Марию Афанасьевну-то помнишь?
Господи, при чем тут Мария Афанасьевна? И вообще, что значит «не выдала»? Я-то здесь при чем? Меня попросили передать документы, я и передала. Стоп! Вообще-то ничего я как раз не передавала. Это Макс просил меня отвезти посылку Зое Адамовне, а я позвонила и все переиграла. Но кто ж мог предположить, что такое случится? И вообще из-за чего его убили? Случайное ограбление? Вряд ли. Кто сейчас польстится на обыкновенный дипломат, зная, что абсолютное большинство мужчин носят там в лучшем случае зонт и газету, а то и того нет. Из-за этого не стреляют. Стреляют, когда точно знают, чем можно поживиться. Что же такого-ценного было у него в дипломате? Что? Тетушка отдала ему конверт с документами и конфеты. Ну из-за конфет не убивают. Остаются документы. Макс про них мне ничего не говорил. Но документы бывают разные. Бывают и такие, что из-за них не только убить могут, но и... Хотя куда уж больше? Кстати, а что было бы, если бы я сама поехала посылку передавать? Может, тогда и меня бы пристрелили? От таких мыслей у меня по спине поползли неприятные мурашки. Это во что же такое меня Макс втянул? И что же такое я везла? Надо немедленно обо всем сообщить Ляльке.
— Тетя Вика, — сказала я в трубку. — Я сама не понимаю, что происходит. Эти документы меня попросил передать мой близкий друг, но что это были за документы и что вообще было в конверте, я не знаю. Честное слово, не знаю. Но раз уж такое произошло... думаю, что тебе действительно лучше пожить некоторое время у подруги.
Тетушка со мной тут же согласилась и сказала, что вернулась домой только за халатом и тапочками и что с милицией она встречаться не собирается, и я, дескать, могу быть спокойна. После таких ее слов я уже никак не могла оставаться спокойной. Мало того, что человека, забравшего у нас документы, убили в подъезде, так еще и родная тетя меня в чем-то подозревает.
— Что за черт?! — выругалась я, захлопывая крышку мобильника. — Видать, беда не приходит одна.
Я с раздражением поглядела на свою первую беду, то есть на Фиру, и, развернувшись на каблуках, а точнее, на пятках, поскольку была в кроссовках, быстрым шагом направилась к дому. Надо было немедленно поделиться неприятностями с Лялькой.
А в доме уже был накрыт стол к ужину.
