на полчаса, – говорит Тимур.
Я откладываю книгу и зеваю.
– Конечно, только можно в библиотеке?
Сегодня пятница, по пятницам Костров ждет меня с пар и успевает так заработаться, что в итоге я жду, когда он закончит.
– До библиотеки идти десять минут, за это время мы могли бы добраться до дома, – заявляет он, даже улыбается и издает смешок.
Это почти по-дружески. Подтрунивание. Новая эмоция. Следующий уровень – «разговор дольше пяти минут подряд на отвлеченную тему». Костров смотрит на меня внимательным взглядом, вздыхает и кивает на часы.
– Сегодня они закрываются в семь. Если пойдем туда, то сидим до закрытия, идет? Или домой, но сейчас.
– Библиотека! – Не хочу домой – там тоскливо. – Зачем они так долго работают? Я думала, часов в пять закрываются.
– Сегодня у них проходят платные факультативы.
– Боже мой, тут и такое есть? То есть кто-то добровольно приходит учиться и платит за это?
– Да. Кажется, французская литература.
– Реально?
– Я поражен, насколько ты мало знаешь о жизни собственного вуза, где доучилась до выпуска. Иди уже.
На первом этаже библиотеки и правда идет занятие. Преподаватели и студенты все вместе сидят и внимают хорошенькой рыжеволосой докладчице. На втором – никого, только хмурая техничка, мимо которой мы проходим с каменными лицами.
Диванчик ждет меня, ура! Я падаю на него и утопаю – наполнителя с годами стало явно меньше, и кожзам уже потертый, собирается складками, как шкура бассет-хаунда. Завалившись на спину, я пихаю под голову смятую джинсовку и погружаюсь в книгу.
– Все, не мешай мне! – говорю молчаливому спутнику, а тот смотрит на меня как на дурочку.
В целом без разницы. Все равно он ничего мне не скажет, просто продолжит работать, будто меня и нет. Я же могу болтать что угодно; порой мне кажется, он воспринимает это как фоновый шум. Однажды меня разозлил преподаватель литературного перевода, и я всю дорогу домой перемывала ему кости самыми нелестными выражениями, а Костров и слова не вымолвил. Все равно что с гипсовым Персиком говорила, но на душе полегчало, и ладно. На следующий день спокойно переделала перевод, с каменным лицом сдала и получила заслуженную четверку.
Костров садится за крошечный столик, и уже через минуту я слышу привычный стук по клавиатуре. Он умиротворяет. Я закидываю ноги на спинку дивана, обнаруживаю под ними аккуратно сложенный синтетический плед с ужасным рисунком из тропических листьев и с удовольствием в него кутаюсь – вот это, я понимаю, кайф, в такую библиотеку я готова ходить постоянно вместо кофейни.
Костров косится на меня, и я могу поклясться, что вижу на его губах ухмылку, но он все равно никак не комментирует происходящее. Утыкаюсь в книгу, но строчки плывут. Я правда устала. У меня приступы бессонницы из-за скрипучей кровати и отсутствия сытного ужина, но денег хватает только на крупы, которые я ем уже неделю.
Закрыв книгу, снова смотрю на Тимура, склонившегося над клавиатурой. Он не горбится, не выглядит сутулым доходягой, как типичный ботаник из кино. Мне нравится его манера работы, она успокаивает. И отпугивает нежелательных лиц.
– Колчин тебя не достает? – неожиданно спрашивает Костров, оторвавшись от работы.
Он откидывается на спинку стула и смотрит на меня. Каждый раз в такие секунды я пугаюсь: это так же странно, как если бы Персик вдруг ожил и пришел просить налить ему водички. Я пожимаю плечами, переворачиваюсь на бок и кладу ладони под щеку.
– Тишина вроде бы. Он не ходил на пары неделю, и я заблокировала его в прошлую пятницу. Ты переживаешь, что нужно нянчиться со мной?
– Нет, – просто отвечает Костров и возвращается к работе.
А я больше не расспрашиваю его. Тем вечером я засыпаю на диванчике под стук клавиатуры, и Костров будит меня щелчком по носу ровно в семь.
Глава 10
– Где он? – слышу я высокомерный тон и, обернувшись, с недоумением смотрю на Соню Колчину. Она стоит, задрав нос, и перебирает ухоженными пальчиками длинные черные локоны.
– Кто он?
– Не прикидывайся дурой! Где Егор?
Почему-то его имя до сих пор вызывает в груди болезненный спазм, и мне становится до слез обидно, что нельзя все в себе перекроить. Я думала, что за неделю остыла, – увлеклась чтением книги, нашла занятный сериал, под который одинокими вечерами неплохо так отдираются старые пыльные обои, а оказывается, это была лишь передышка. Третий месяц пошел, а я все еще не в себе.
– Мне откуда знать?
– Это у вас с ним любовь, – кривится Соня.
– Это ты его сестра, – грублю ей в ответ и утыкаюсь в книгу.
Я перешла на новый уровень: взяла Каверина в библиотеке, чтобы уже дочитать наконец. Предварительно заплатив штраф за лекции Суворова, разумеется.
– Найди его! Он больше недели не отвечает! – истерично взвизгивает избалованное создание.
Я откидываюсь на спинку стула и внимательно наблюдаю. Одногруппники перешептываются, смотрят на Соню и ухмыляются. Она стоит посреди нашего кабинета, топает носком ботинка и громко визжит. Хорошо, что преподаватель вышел, иначе меня бы тут же выставили за дверь.
Сестра Колчина учится на курс младше, и ее тут никогда раньше не видели, но часто слышали. Частенько она приходила и устраивала Егору скандалы в коридоре, у дверей кабинетов. То ей мало дали денег, то он взял без спросу ее машину, то проигнорировал просьбу отвезти на дачу, чтобы забрать забытую зарядку. Они так грызлись, что всем было не по себе, но за сестру Егор мог бы убить, как мне кажется. Мне и слова нельзя было сказать о ней.
– Выйдем. – Я встаю и прохожу мимо нее. Не хочу публичных выяснений отношений.
Соня идет следом с таким видом, будто делает мне одолжение. Она скрещивает на груди руки и вздергивает подбородок.
– Ну? – Круто выгнув бровь, Соня требует ответа, и это раздражает.
За все время, что я с Колчиным встречалась, она подошла ко мне от силы раза четыре. Три раза, потому что не могла дозвониться до Егора, еще один был на дне рождения их матери, куда меня позвали в первый и последний раз. Я не уверена, что Соня даже имя мое помнит.
– Я ничего о нем не знаю. На прошлой неделе его заблокировала. Мы больше не общались.
– Когда ты что-то слышала о нем в последний раз? – раздраженно спрашивает Соня.
– Десять дней назад.
– Какая точность. – Она снова кривит губы.
Я прикидываю, что провела восемь дней в компании Кострова плюс два
