её кожи и пообещал сексуальное удовольствие, которое она может испытать. Она была настолько восприимчива к нему, что это было даже не смешно. Ошеломлённая сексуальной химией, её гормоны были в бешенстве, а кожу покалывало.
Её кошка была… ну, не рада его видеть. Она никогда никого не была рада видеть. Но кошка не находила его таким раздражающим, каким она находила большинство людей. Ей понравились его сила, смелость и целеустремлённость. Даже понравилась его игривость, несмотря на то, что сама она не была особенно игривой.
Изображая безразличие или, по крайней мере, делая это изо всех сил, Мила вздохнула.
— Тебе не кажется, что это немного грустно? Ты взрослый мужчина, который так плохо переносит отказ, что тебе просто необходимо соблазнить девушку, просто чтобы подтвердить своё чувство мужественности.
— Было бы грустно, если бы ты была права. Я не буду отрицать, что твоё недвусмысленное «нет» подействовало на меня. Но этого было бы недостаточно, чтобы поддерживать мой интерес к тебе, если бы не было других факторов. Я мог бы перечислить все эти вещи, но ты просто обвинишь меня в том, что я кормлю тебя дерьмом, чтобы залезть к тебе в трусики.
— Я не ношу трусики, я ношу стринги.
Он сглотнул.
— И теперь я знаю, что Бог есть.
Мила улыбнулась, прежде чем смогла остановить себя.
— Ты сумасшедший.
Группа девушек, спотыкаясь, вышла из туалета, едва не столкнувшись об неё. Прежде чем они смогли столкнуться с Милой, Доминик плавно втянул её в маленькую нишу, ответвляющуюся от коридора. Он нежно поправил один из её локонов, а затем отпустил его, улыбаясь, когда он снова обрёл форму.
— Я хотел сделать это с тех пор, как впервые увидел тебя на сцене. Мне нравится смотреть, как ты поешь.
Её брови нахмурились.
— Ты не имеешь в виду, что мой голос?
— Нет, хотя я люблю твой голос. Там есть всё — секс, грех и душа. Клянусь, ты могла бы пропеть алфавит, и мой член затвердел бы, просто слушая тебя. Но я также люблю смотреть, как ты выступаешь. В тебе чувствуется такая напряжённость, как будто ты кипишь энергией. Твои глаза блестят, лицо раскраснелось, а тело источает секс. И это заставляет меня задуматься, выглядишь ли ты так же, когда кончаешь.
Только когда Мила оперлась спиной в стену, она поняла, что он медленно и умело загонял её назад.
— Отлично сработано, GQ. Теперь отойди в сторону.
Вместо этого он схватил зубами мочку её уха.
— Сказать тебе, что я хочу с тобой сделать? — Он вдохнул её запах, наполнив им свои лёгкие. — Я хочу попробовать на вкус и прикусить этот очень соблазнительный рот. Хочу, чтобы ты была обнажённой подо мной, чтобы я мог играть с этими прелестными грудями и посасывать эти соски. Хочу раздвинуть твои бедра и лизать твою сердцевину, пока ты не кончишь мне в рот. А потом… потом я тебя трахну. В этом не будет ничего медленного или лёгкого. Я трахну тебя жёстко и глубоко.
Он скользнул рукой от её бедра к низу живота, широко растопырив пальцы, и добавил:
— Так чёртовски глубоко, что ты почувствуешь меня прямо здесь. И ты кончишь от восторга.
Мила тихо застонала. Ублюдку действительно нужно было замолчать. Воздух был густым от сексуального напряжения, которое ласкало кожу.
Сказав себе, что он, вероятно, произносил точно такие же речи перед десятками разных женщин, она вздёрнула подбородок.
— Послушай, несмотря на всю странность, ты кажешься хорошим парнем. Но я уже говорила тебе раньше, мне нравятся мужчины, а не маленькие мальчики. Ты хочешь самого элементарного секса, где нет никаких уз. Это прекрасно, но я хочу большего. Вот почему я скоро переезжаю в Россию.
Доминик совершенно замер.
— Переезжаешь в Россию?
— Для создания пары по договорённости, помнишь?
Последнее слово Милы прозвучало немного придушенно, потому что он ещё сильнее прижал её к стене. Их тела были прижаты так близко, что Мила чувствовала, как его член пульсирует у её клитора даже через одежду. Господи, в нем было довольно много тепла. Её кошка обнажила когти, готовая вцепиться ему в лицо, если он сделает неверный шаг.
— Ты сказала, что это неофициально.
— Пока что.
Глаза Доминика сузились.
— Ты переезжаешь в Россию, бросаешь свой прайд, семью и друзей… даже если это неофициально?
Она пожала плечами.
— Мне нужно сменить обстановку.
— Это не основная причина. — Доминик почувствовал, что она упустила некоторые детали. — От чего ты решила уйти?
Он провёл кончиком пальца по линии её подбородка, пытаясь сдержать свой гнев — да, он знал, что это был нелогичный гнев.
— Ты не бегунья. Нет, ты такой человек, который останется и посмотрит своим проблемам прямо в глаза. У тебя есть серьёзная причина, чтобы переехать в другую страну. — Возможно, она же и была причиной теней в её глазах. — Скажи мне, что это, Мила.
Её глаза вспыхнули.
— Как насчёт того, чтобы вместо этого я угостила тебя стаканчиком «не лезь не в своё дело?»
Чувствуя, что она готова оттолкнуть его, он мягко сказал:
— Хорошо, полегче. Если ты действительно не хочешь рассказывать, я отступлю и оставлю тебя в покое. Но сначала я хочу поцелуй. — Он потёрся носом о её нос. — Я хочу только один раз попробовать тебя на вкус, Мила. В этом нет ничего плохого, верно? — Он прижался членом к её клитору, наслаждаясь её тихим горловым стоном. — Только один раз. Дай мне это.
Охваченная шипящей, плюющейся, царапающейся потребностью, Мила провела языком по нижней губе.
— Только раз, — сказала она.
Он медленно наклонил голову, прижимаясь губами к её губам. И напряжение между ними просто… взорвалось.
Он завладел её ртом, как будто он принадлежал ему, впиваясь её языком в свой. Мила застонала, вцепившись в его плечи. Поцелуй был жёстким. Голодным. Плотским. Раскалённые волны желания пробежали по её крови и скрутили внутренности.
Жадная до большего, она прижалась к нему всем телом и прижалась к его члену.
