— Магам нечего у нас делать, даана, они всегда уходят с первым же караваном.
— Нет, даана, — на этот раз он дал ответ с некоторой задержкой, достаточной, чтобы заподозрить во лжи. Только нужно ли мне было распутывать все хитросплетения местной политики?
— Я поживу у вас некоторое время, — поставила я его в известность. — Пока не определюсь, как покинуть город в нужном направлении. Думаю, вам будет интересно мне в этом помочь.
— Да, даана, — со скрытым недовольством ответил паренек. Еще бы, кому нужны нахлебники.
— Я могу что–нибудь сделать для вас — магией, конечно, — предложила я любезно.
— Нет, даана, не нужно! — в этот раз реплика оказалась слишком тороплива. Странно. В моем мире никто из простолюдинов не отказался бы от бесплатных услуг мага.
Глава 8
Комната, которую выделил мне трактирщик, размерами и обстановкой напомнила камеру вампиров. Все отличия: чуть большее по размеру окно да засов с внутренней стороны.
Я закрыла окно изнутри ставнями, заперла дверь, затем выпустила следящие Нити. На душе было неспокойно: трактирщик явно затаил обиду, да еще эти недомолвки про магов…
Вытянувшись на кровати, я продолжала думать о том, что произошло сегодня. Потом перед мысленным взором возник Камир. Ох, братик, был бы ты жив, был бы ты на самом деле жив…
…Из сна меня вырвал странный царапающий звук — словно кошка точила когти о дверь. Я посмотрела на ставни — нет, светлой полосы между ними не появилось, снаружи длилась ночь. Следящая Нить, выпущенная в щель под дверью, подсказала: в коридоре стояли двое. Для более конкретного определения моих умений не хватило.
Одевшись, я подошла к двери. С той стороны затихли, потом, очень тихо, на пределе слышимости донеслось:
— Даана, мне нужно с вами поговорить.
Каруш, сын трактирщика. Я набросила на себя еще пару щитов в добавление к тому, который держала уже сутки.
— Пожалуйста, даана, откройте, — умоляюще повторил парень.
Интересно. На всякий случай я собрала огненные Нити в небольшой шар, отодвинула засов и тут же отступила вглубь комнаты.
На пороге стояло двое, как и сообщила мне Нить: знакомый хмурый мальчишка и незнакомая девчонка, спрятавшаяся за его спиной. От незваной гостьи я видела только пепельного цвета макушку с косой, небрежно уложенной вокруг головы. Паренек держал в руке свечу, тонкое пламя плясало на сквозняке.
— Можно войти, даана?
— Можно. Кого ты привел?
Парень, не отвечая, прошел внутрь, за руку втянув девчонку, и повернулся к двери, чтобы запереть. Потом глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду, и посмотрел мне в глаза:
— Вы спрашивали сегодня про наших урожденных магов. Вот, — он указал на девочку. Я присмотрелась. Та была светловолоса, сероглаза, с тонкими чертами эль–туань, но неожиданно круглолица и… точно. На тонком носике виднелась россыпь веснушек. Неужели полукровка? У эль–туань веснушек не бывает, так же как родинок и бородавок, которые я порой видела у людей и двусущных.
— Я рада, что ты так сильно желал меня просветить, — сказала я. — Но это обязательно было делать среди ночи? Чем тебе не угодило, например, утро?
— Даана, это я виновата, — жалобно проговорила девочка. — Я боялась ждать до утра, вдруг… вдруг что–нибудь случится, и вы уедете. Пожалуйста, даана, пожалуйста, возьмите меня с собой!
— Куда… с собой?
— Куда угодно, — девочка молитвенно сложила руки у груди. — Вас возьмут в следующий караван, даана, пришлых магов всегда берут! Если вы скажете, что я с вами, то меня тоже выпустят. Пожалуйста, пожалуйста! — пухлые губы дрожали, глаза смотрели умоляюще.
— Сядь, — я показала ей на единственный колченогий стул в доставшейся мне комнате. — Сядь, успокойся и расскажи нормально, отчего тебе так потребовалось уехать, и при чем здесь я.
Рассказ девочки — на вид ей было лет четырнадцать — меня даже не удивил. В Лабиринте все оказалось странно и даже дико, отчего бы здесь не существовать городу, где прирожденные маги вынуждены скрывать дар, опасаясь за свою жизнь?
— Если кто–то донесет, приходят серые жрецы, — рассказывала девочка. — Они всегда в масках, никто не знает, как они выглядят на самом деле. Приходят, забирают мага и уводят в свой храм на южной окраине. И все. Больше этих людей никто никогда не видит. Жрецы не признаются, что убивают, но мы–то ведь все понимаем!
— А пришлых магов не трогают?
— Пришлых нельзя, они под защитой Закона, — последнее слово девочка произнесла с таким придыханием, так что даже без расспросов я поняла: Закон этот нарушать никак нельзя. — Пришлым магам запрещено причинять вред. И они всегда быстро уезжают, торопятся по своим делам, никогда не пытаются задержаться, как другие. А еще от магов нельзя принимать дары или сделанные ими магические вещи.
— Ясно… — прекрасный чистый город, так мне приглянувшийся, оказался с двойным дном. — Но отчего ты так торопишься уехать? Жила ведь столько лет, и все было нормально.
— Я… — девочка, сама того не замечая, начала так сильно выламывать собственные пальцы, что мне захотелось подойти и прекратить это. — Мне кажется, что за мной скоро придут, что кто–то донес. Я чувствую! Мне так страшно, даана! Пожалуйста, пожалуйста, помогите!
— С тобой понятно. Ну а ты? Тебе какое до этого дело? — я повернулась к молчаливому спутнику девочки.
— Реника — моя двоюродная сестра.
Я кивнула, принимая объяснение.
— Ясно. А теперь расскажите, какая мне выгода вам помогать?
Глаза девочки налились слезами:
— Пожалуйста, даана, пожалуйста! Вам же это ничего не будет стоить!
— Подожди, — остановила я ее. — Я хочу услышать, что скажет твой брат.
Девчонку было жалко. Приди Реника ко мне одна и попроси о помощи, я бы не отказала. Но этот ее брат, весь разговор мрачно молчавший, не верил в мое бескорыстие, значит, готов был торговаться, готов был дать что–то за спасение сестры.
Еще один урок моего детства при дворе — если можешь что–то выгадать, выгадай. Сколько помню, и отец, и братья, и другие придворные всегда поступали именно так. Мое положение было сейчас незавидно: без денег, без сменной одежды, не запугай я трактирщика — вовсе бы ночевала на улице…
— Что вам нужно, даана? — мрачно спросил сын трактирщика.
— Что ты можешь предложить? — ответила я встречным вопросом.
— У меня есть сбережения, — он вытащил из кармана небольшой плотный мешочек. — Здесь пятнадцать серциев.
Я развязала матерчатый кошель, высыпала содержимое на ладонь: тусклые, потертые монеты из некачественного серебра, кое–где со срезанными краями.
