не имеет права низлагать князей или освобождать их подданных от повиновения.
2. Вселенские соборы стоят выше Папы по авторитету.
3. Традиционные свободы французской церкви неприкосновенны.
4. Папа непогрешим только в согласии с собором епископов.
Иннокентий объявил решения ассамблеи недействительными и отказал в каноническом учреждении всем новым епископам, одобрившим эти статьи. Поскольку Людовик назначал только таких кандидатов, в 1688 году около тридцати пяти епархий остались без канонических епископов. Но к тому времени возраст и госпожа де Ментенон умиротворили короля, а смерть забрала решительного папу. В 1693 году Людовик разрешил своим кандидатам отречься от статей; папа Иннокентий XII признал королевское право на епископские назначения, и Людовик снова стал Рексом Христианиссимусом, Христианским королем.
II. ПОРТ-КОРОЛЬ: 1204–1626 ГГ
Старая война между церковью и государством была наименьшей из трех религиозных драм, разгоревшихся в это царствование. Куда более глубоким был конфликт между ортодоксальным католицизмом государства и духовенства и почти протестантским католицизмом янсенистов и Пор-Рояля; а самым глубоким и трагическим — уничтожение гугенотов во Франции. Но что такое Порт-Рояль и почему о нем так много говорят в истории Франции? Это был цистерцианский женский монастырь, расположенный примерно в шестнадцати милях от Парижа и в шести милях от Версаля, на низком и болотистом месте, которое госпожа де Севинье назвала «ужасной долиной, как раз тем местом, где можно найти спасение». 9 Основанный около 1204 года, он едва пережил сто превратностей в ходе Столетней войны и Религиозных войн. Дисциплина и число членов упали; и, вероятно, монастырь исчез бы из виду, если бы не попал под власть Жаклин Арно и не привлек к своей защите перо Блеза Паскаля.
Антуан Арно I (1560–1619) вошел в историю своим красноречием и плодовитостью. В 1593 году, после попытки убийства Генриха IV, предпринятой Баррьером, Арно обратился к Парижскому парламенту с возмущенным требованием изгнать иезуитов из Франции. Они так и не простили его и с критикой и зловещими взглядами наблюдали за деятельностью его семьи в Порт-Рояле. Из двадцати или более его детей по крайней мере четверо были вовлечены в историю этого монастыря. Жаклин Арно в возрасте семи лет (1598) стала коадъютанткой настоятельницы Порт-Рояля, а годом позже ее сестра Жанна в возрасте шести лет стала настоятельницей Сен-Сира. Эти назначения были сделаны Генрихом IV и подтверждены папскими буллами, полученными путем фальсификации возраста девочек. 10 Предположительно, отец искал эти места для своих дочерей в качестве альтернативы поиску мужей и приданого для них.
Когда Жаклин, как мадам Анжелика, стала номинальной настоятельницей Порт-Рояля (1602), она нашла среди тринадцати монахинь только самую мягкую дисциплину. Каждая из них имела свое имущество, укладывала волосы, пользовалась косметикой и одевалась по моде того времени. Таинства они принимали нечасто, а за тридцать лет услышали не более семи проповедей. 11 По мере того как она все больше осознавала жизнь, которой ее посвятили родители, молодая настоятельница становилась недовольной и подумывала о бегстве (1607). «Я думала покинуть Порт-Рояль и вернуться в мир, не уведомив ни отца, ни мать, чтобы избежать этого невыносимого ига и выйти замуж». 12 Она заболела, и ее отвезли домой, где мать ухаживала за ней с такой нежностью, что, выздоровев, она вернулась в Порт-Рояль, решив из любви к матери сдержать обет конвентуала. Однако она заказала корсет из китовой кости, чтобы «держать свою фигуру в модных рамках». 13 Она втайне не желала жить религиозной жизнью, пока на Пасху 1608 года, когда в полном разгаре было половое созревание, не услышала проповедь монаха-капуцина о страданиях Христа. «Во время этой проповеди, — рассказывала она позже, — Бог коснулся меня так, что с того момента я нашла себя более счастливой в жизни монахини… и я не знаю, чего бы я не сделала для Бога, если бы Он продолжал движение, которое дала мне Его благодать». 14 Это, говоря ее языком, было «первым делом благодати».
1 ноября того же года очередная проповедь — «второе дело благодати» — заставила ее устыдиться того, что она и ее монахини так небрежно соблюдали обет бедности и уединения. Разрываясь между привязанностью к монахиням и желанием обеспечить соблюдение цистерцианских правил, она впала в меланхолию, занималась аскезой сверх своих сил и слегла в лихорадку. Должно быть, она была очень мила, потому что, когда монахини спросили о причине ее печали, и она открыла им свое желание вернуться к полным правилам своего ордена, они согласились, объединили свою частную собственность и обязались соблюдать вечную бедность.
Следующий шаг, уединение от мира, был более болезненным. Мадам Анжелика запретила монахиням покидать помещение или принимать посетителей — даже ближайших родственников — без особого разрешения, и то только в гостиной. Они жаловались, что это очень тяжело. Чтобы показать им наглядный пример, она решила не видеть своих родителей в следующий их приезд иначе, как через решетку или окно в двери между прихожей и монастырскими комнатами. Когда отец и мать приехали, они были потрясены, обнаружив, что она разговаривает с ними только через это окно. День гише (25 сентября 1609 года) стал знаменитым в литературе о Порт-Рояле.
Гнев отверженной семьи утих, а благочестие госпожи Анжелики (теперь уже восемнадцатилетней) так тронуло их, что один Арно за другим поступал в Порт-Рояль. В 1618 году Анна Эжени, сестра настоятельницы, приняла постриг. Вскоре к ним присоединились другие сестры — Катрин, Мари, Мадлен. В 1629 году их мать, теперь уже вдова, преклонила колени у ног госпожи Анжелики и умоляла принять ее в послушницы. В свое время она приняла обеты и смиренно и счастливо жила под началом своей дочери, которую отныне называла матушкой. Когда она умерла (1641), то благодарила Бога за то, что отдала шести дочерей религиозной жизни. Пять ее внучек впоследствии поступили в Пор-Рояль. Ее сын Робер и три ее внука стали там «одиночками»; ее самый выдающийся сын, Антуан Арно II, член Сорбонны, стал философом и богословом Пор-Рояля. Мы удивляемся такой плодовитости и не можем не уважать такую глубину преданности, верности и веры.*
Шаг за шагом мадам Анжелика возвращала свою паству к полному цистерцианскому распорядку. Монахини, которых
