двери.
— Что ты сказал мистеру Бруксу? — Я сжимаю его руку. Мой шлепанец застревает на предыдущей ступеньке, и я чуть не спотыкаюсь — явный признак того, что мне суждено сломать что-то еще.
Джон делает паузу, давая мне время, чтобы засунуть пальцы ног обратно в шлепанцы. Резина хлопает, звук усиливается акустикой на высокой лестничной площадке. Напомните мне никогда больше не носить шлепанцы.
— Я сказал ему, что подвернул лодыжку по пути наверх. Он сказал, чтобы кто-нибудь помог мне дойти до медпункта.
— И я твой кто-то? — Я не могу удержаться от улыбки. Это мило. Он милый.
— Ты определенно мой кто-то. — Он останавливается на нижней ступеньке и поворачивается ко мне лицом. Я резко останавливаюсь, его рука все еще в моей, рядом со мной. Он так близко, что я чувствую биение его сердца на своей груди. Даже не осознавая, что делаю, я вдыхаю его. Он пахнет как парень, который только что пробежал по беговой дорожке.
— Теперь лучше? — спрашивает он. — Ты пережила?
— Да. Пережила. Спасибо. — Моя хватка ослабевает на его руке. Я чувствую себя глупо из-за того, что потеряла ее там, наверху. Джон смотрит вниз, на место, где наши пальцы сплелись. Его брови сходятся.
— Я никому не скажу, что ты боишься высоты.
— Знаю. Кира сказала, что ты умеешь хранить секреты, — отвечаю я.
Джон заслуживает доверия, именно такой парень. Вот почему Кира доверяет ему свои худшие секреты. Вот почему доверяю ему я.
Я смотрю на него сверху. Он на целую голову выше меня. Мой взгляд падает на его губы. Нижняя губа полнее верхней. Я вспоминаю эти губы и ощущение их прикосновения к моим. В этот момент мне хочется, чтобы он поцеловал меня, поцеловал снова, как на вечеринке, до того, как нас прервали. Вместо этого он прочищает горло и делает шаг назад, отпуская мою руку.
— Нам, наверное, стоит отправиться в медпункт.
— О. Точно. Твоя травмированная нога. — Я встряхнулась от того, что только что произошло. У меня есть парень, и я не должна фантазировать о поцелуях с другим парнем.
Медсестре не требуется много времени, чтобы понять, что с ногой Джона все в порядке. Она смеется, качая головой.
— Чего только не сделаешь ради нескольких минут вне уроков. Вот, отдайте это объяснение учителю.
Мы успеваем вернуться к письму как раз в тот момент, когда звенит звонок и класс распускают. Двадцать пар ног шаркают к выходной двери, и мне трудно добраться до своего места. Там жалуются на какое-то новое задание. Я убираю свои вещи со стола, кладу их в сумку для книг и перекидываю ее через правое плечо, посылая Джону улыбку за помощь и понимание. Я уже почти вышла за дверь, когда мистер Брукс окликает меня:
— А, я почти забыл о вас двоих… — Он приглашает нас с Джоном к своему столу, записывает наши имена на листе перед собой и смотрит на нас. — Стивенс и Андерсон, единственные двое оставшихся. Полагаю, это означает, что вы двое застряли друг с другом. — Мистер Брук улыбается и протягивает нам обоим по листу бумаги. — Это анкета. Вы будете писать биографию друг о друге, которая должна быть сдана в конце четверти. Так что используйте эти вопросы, чтобы узнать друг друга получше.
Джон идет со мной, пока мы не выходим во двор.
— Я напишу тебе позже о задании, — говорит он, колеблясь. Его взгляд останавливается на рабочих ботинках верблюжьего цвета, заглатывающих подол его джинсов. Он напряженно потирает затылок. Я вижу, что он хочет сказать что-то еще. Это один из тех моментов, когда ты чувствуешь, что вот-вот произойдет что-то удивительное… а потом этого не происходит. Возможность упущена.
— Да. Ну. Увидимся. — Он поворачивается и пересекает двор.
Двор заполнен студентами с сумками с учебниками, которые снуют по бетонным дорожкам, ведущим к отдельному кафетерию. Студенты, которые обычно едят на улице под солнечными лучами, уже начинают собираться вдоль кирпичной стены и у места для пикника: умники, готы и тусовщики, которые употребили столько наркотиков, что их мировоззрение и внешний вид изменились — купание и гигиена стали менее важными. Крутые ребята едят внутри, где есть кондиционер. Именно там обычно сидят Кира, Колтон и я, но в последнее время нам троим, похоже, трудно находиться в одном месте в одно и то же время.
Мой взгляд падает на Киру и Колтона, которые горячо спорят на другой стороне двора.
Драка: Кира кричит, тыча пальцем в грудь Колтона. Я слишком далеко, чтобы разобрать, что она говорит. Я не уверена, что хочу знать. Откинув светлые волосы, она собирается уйти, но Колтон хватает ее за руку, его лицо искажается от боли. В этот момент Кира видит, что я направляюсь в их сторону, и все ее тело становится твердым, как камень. Она что-то бормочет Колтону, и он смотрит в мою сторону. Его рука падает с ее руки, и он запускает ее в свои волосы, которые еще недавно были лучше. Я подхожу к ним.
Колтон избегает смотреть мне в глаза. Он выдыхает, выглядя совершенно взвинченным. Он выглядит так, будто не спал несколько дней. Он ничего не говорит. С каждым днем он становится все более отстраненным, чужим.
— Тори, ты голодна? Я умираю с голоду! Думаю, мы должны поесть в кафетерии, — говорит Кира, вцепившись в мою руку. Она не предлагает Колтону присоединиться к нам, да ему это и не нужно. Я изо всех сил стараюсь не отставать. Она тащит меня через двор, подальше от моего надутого парня. Около двери в кафетерий я оглядываюсь через плечо, чтобы посмотреть, там ли еще Колтон. Его нет.
— Что, черт возьми, это было? — спрашиваю я, возвращая себе контроль над своим телом и темпом.
— Что ты имеешь в виду? — Она проскакивает через двойные двери, подходит к линии раздачи, берет салат и бутылку воды, кладет их на свой поднос. Поднос скользит по холодной стали. Взяв свой поднос, я делаю то же самое. Кира ни разу не взглянула на меня, я имею в виду настоящий контакт глаза в глаза. На самом деле, кажется, она избегает его, как избегает церкви.
— Ты хочешь
