«Возьми ее! — закричал кто-то, и его пронзительный голос перекрыл шум. — Возьми принцессу!». Другие подхватили скандирование, которое быстро распространилось по толпе. Возьми принцессу! Возьми принцессу! Возьми принцессу!
Зандруса осталась невозмутимой. Лукан не мог не восхищаться ею в этот момент, этой незнакомкой, которую он даже не знал, — женщиной, которая, возможно, даже была убийцей его отца. Она не кричала, не билась в своих цепях, не поднимала глаз к небу и не молила о божественном вмешательстве. Вместо этого она стиснула зубы и вызывающе уставилась на нависшего над ней червя, глядя своей смерти в глаза.
Пение стихло, толпа погрузилась в тихое ожидание. Лукан не смел дышать. Все его надежды были связаны с этим моментом — с капризами этого древнего существа, которому было поручено исполнять волю божества.
Это было настолько абсурдно, что он едва не рассмеялся.
Гаргантюа поворачивала свою огромную голову из стороны в сторону, словно оценивая Зандрусу. Торговая принцесса напряглась, когда существо наклонилось к ней, но она по-прежнему отказывалась отводить взгляд, выражение ее лица было твердым и непреклонным, как камень.
Существо отступило, выгнув мощное тело дугой. Готовясь к броску.
Время замедлилось, и Лукан увидел картину, которая, он знал, навсегда запечатлелась в его памяти: изгиб спины Гаргантюа, когда она выпрямилась, последний вызов Зандрусы, даже когда тень ее смерти упала на нее. Лукан едва не отвернулся, желая не обращать внимания на заключительный акт этого фарса, который выдавался за правосудие. Но не смог и, вместо этого, не сводил глаз с торговой принцессы. Независимо от того, что связывало эту женщину с его отцом, он чувствовал себя обязанным наблюдать за ее последними мгновениями.
Гаргантюа двигалась со скоростью, не соответствовавшей ее размерам, голова резко опустилась, челюсти раскрылись, обнажив ряды зубов внутри... Только для того, чтобы в последний момент повернуться и вместо этого броситься на более пожилого мужчину. У него даже не было времени закричать, когда челюсти существа сорвали его с цепей.
Все было кончено меньше чем за удар сердца.
Гаргантюа выпрямилась, по ее телу пробежала рябь, когда она проглотила несчастного заключенного прежде, чем повернуться обратно к Зандрусе. И все же ее задача — знало об этом существо или нет — была выполнена. Женщина-мерцатель сплела пальцами сложный узор, словно играя на арфе, и клетка бирюзового света материализовалась снова — на этот раз меньшего радиуса, охватывая только саму яму. Существо бросилось на Зандрусу, стоявшую по другую сторону магического барьера.
Клетка замерцала, но выдержала.
Гаргантюа взревела, когда клетка стала уменьшаться в размерах, и бросилась на магическую сеть, хотя ее и заставили спуститься обратно в яму. Улыбка женщины не сходила с лица, хотя Лукан заметил, что ее брат обильно вспотел, обнажив зубы, а его тело сотрясалось от энергии, проходившей через него.
Издав последний рев, Гаргантюа исчезла. Клетка уменьшалась, пока не накрыла яму, словно паутина волшебника, а затем погрузилась в темноту. Когда бронзовый диск скользнул на место, мужчина-мерцатель упал на одно колено, обессиленный своими усилиями.
Все было кончено.
Обман в желтом выступил вперед и поднял рог.
— Долг выплачен, — сказал он, и его голос эхом разнесся по амфитеатру. На этот раз ответных криков из толпы не последовало; казалось, что их жажда насилия и смерти теперь была удовлетворена. — Идите с Милосердием Леди. — Обман опустил рог, и семеро Хранителей, как один, повернулись и направились к воротам, даже не взглянув на двух оставшихся пленников. Юноша едва не упал в объятия стражников, когда они освободили его от ошейника и кандалов. Зандруса не нуждалась в такой помощи.
— Что будет с ними теперь? — спросил Лукан у Блохи, когда заключенных увели; Зандруса смотрела в сторону ложи для торговых принцев.
— Их отведут обратно в Длань, — ответила Блоха. — И потом сделают все это снова.
— Снова? Когда?
— Через десять дней.
— Значит, Зандрусе придется столкнуться с этим... существом снова?
— Как и мальчику, — Блоха кивнула. — И будет новый заключенный, взамен того, которого съели.
Лукан покачал головой. Кровь Леди.
— Значит, это всего лишь отсрочка, — сказал он, чувствуя, как исчезает его облегчение от того, что Зандруса выжила. — Не более чем отсрочка исполнения приговора.
— Что?
— Не имеет значения. — Он потер щетину на подбородке, задумчиво наморщив лоб. — Значит, они просто продолжают возвращать каждого заключенного обратно? Пока червь, наконец, не заберет их?
— Да, хотя люди говорят, что, если ты выживешь семь раз, Хранители отпустят тебя на свободу.
Как великодушно с их стороны.
— Ты когда-нибудь видела, чтобы такое случалось?
Девочка покачала головой.
— Я видела женщину, которая выжила пять раз, но на шестой раз ее съел червь. — Она пожала плечами. — Есть истории о заключенных, которые выжили и были освобождены, но все это было очень давно.
Некоторое время они сидели в тишине, пока люди вокруг них направлялись к выходу, разговаривая и смеясь, как будто они только что посмотрели комедийное представление, а не ужасающую казнь.
— Итак, — наконец произнес Лукан, — если у Зандрусы есть десять дней до того, как она вернется туда, это означает, что у меня есть десять дней, чтобы попытаться поговорить с ней.
— Поговорить с ней? — спросила Блоха, бросив на него испепеляющий взгляд. — Она будет в Длани. Это... одно из самых охраняемых мест в городе. Ты никогда не попадешь внутрь.
Лукан украл у нее виноградину и отправил в рот:
— Предоставь мне позаботиться об этом.
Глава
7
ВОПРОС ТОЧКИ ЗРЕНИЯ
— Как ты узнал?
— Хм? — Лукан поднял взгляд от тарелки с холодным мясом и сыром. — Узнал что? — Он провел языком по деснам, подцепив кусочек копченого сыра, и отхлебнул из своего бокала — белое вино, немного слишком сладкое на его вкус. Еще не было и полудня, но после утренних событий ему захотелось чего-нибудь выпить, и не имело значения, чего именно.
— О том, что близнецы Констанца — мерцатели, — продолжила Блоха, подцепив кусочек салями и отправив его в рот. — Ты сказал, что можешь сказать наверняка.
Лукан откинулся на спинку стула, наблюдая за тихой боковой улочкой и вереницей людей, проходящих мимо таверны.
— За эти годы я повидал несколько мерцателей, — ответил он, возвращаясь к блюду и выбирая полоску вяленой ветчины. — Какое-то время я был знаком с парой. Со временем начинаешь понимать, как их распознать. На что смотреть.
Блоха моргнула:
— Ты... был знаком с мерцателями? Но я думала, что...
— …они все полубоги, которые сдерут плоть с твоих костей, если ты только взглянешь на них? — Лукан слабо улыбнулся и покачал головой. — Да, им бы хотелось, чтобы ты так думала.
