тут повысил свой статус довольно резко.
- Даже Лина гордилась бы мной, – заверяю я.
- Лина?
- Это моя сестра-близняшка.
- Ничего себе, она похожа на тебя? – в Маше просыпается интерес к моей сестренке.
- Сейчас покажу.
Достаю телефон, которым практически не пользуюсь на смене, просто некогда. Нахожу одно из недавних селфи с Линой, где мы реально очень похожи, и показываю Маше.
- Слушай, а вот действительно близняшки!
- Да у нас и не было сомнений как-то, мы доверяем родителям, только они могли назвать своих детей Германом и Берлиной.
- Берлиной? – она явно не верит.
- Ну да, именно так.
- Товарищи вожатые, а можно не мешать детям смотреть фильм? Нарушаем дисциплину! – напыщенно-серьезным тоном говорит Степан.
Маша сразу смущается, словно котенок, которого застукали нашкодившим в квартире. А я даже возмущаюсь – у него еще хватило смелости такое вожатым говорить?
- Степан, ты лучше за дисциплиной отряда смотри. Мы с Марьей Николаевной сами справимся.
- Оно и видно, – хмыкнув, подозрительно улыбается.
- Ладно, потом поговорим, – Маша сразу замолкает и отсаживается от меня, как в первый день.
Нет, ну надо же! Дети запороли мне такой романтик. Надо было кино для вожатых показывать, а для детей отдельно. Могут же у взрослых быть свои интересы? Я этим детям завтра устрою пробежку…
- Хорошо, Марья. Обязательно поговорим.
Глава 15. Не будь занудой
Герман
Вопреки моим ожиданиям, утром на пробежку выходит не меньше, а больше парней. Я-то думал, они покрасовались пару-тройку дней для вида, на том и закончат. Но нет, почему-то всем очень хочется утреннее спортивное селфи со мной. А я… Я лишь хочу что-нибудь сделать для Маши. Никаких задушевных разговоров у нас не получилось, посиделок в принципе не было: вожатые почувствовали первую волну усталости и решили, что поспать на час-два дольше прошлых ночей просто необходимо. Тихонову сон срубил моментально, впрочем, как и меня.
Единственный плюс – это то, что на выходных подъем официально на полчаса позже, только поэтому я и согласился сегодня опять бегать.
Выходить с детьми за территорию лагеря нельзя, поэтому в конце пробежки я отправляю их в корпус одних и слежу, чтобы побежали от КПП в правильную сторону, а сам выхожу. Можно подумать, что я соскучился по сигаретам, потому что забыл, когда получалось сбегать с парнями-вожатыми на перекур. Но это меня совершенно не интересует, тем более я и не брал с собой на пробежку сигареты и зажигалку. Цель у меня максимально простая и понятная – цветочков для Маши нарвать. С лагерных клумб все-таки не вариант, а то ведь личный пример будет, плохой личный пример. В итоге Маша не оценит букет, а изобьет меня им.
То ли дело на подъезде к лагерю – нарву спокойно букетик, никто претензий не выскажет.
Через десять минут в отличном настроении подхожу к нашему корпусу, насвистывая какой-то простенький мотив на ходу и размахивая букетом, который зажат у меня в руке. Едва поднимаю глаза, как вижу у входа Марью. Точнее, Марью, которая не в духе.
- А ты почему проснулась так рано? И доброе утро, между прочим.
- Между прочим, сегодня была моя очередь будить детей.
Жаль, свое «доброе утро» я так и не получил в ответ.
- А, точно. Тогда молодец, что так рано встала.
- Герман Юрьевич, может быть, вы объясните мне, почему дети до подъема гуляли одни? Или вы позабыли правила?
- Да что такого-то? Подумаешь, пробежались от КПП до корпуса. И это под моим присмотром, между прочим.
- Взглядом их проводил? Или как?
- Никаких «или как», – я пытаюсь свернуть неприятный разговор, но Маша успела накрутить себя и включить строгую училку. – Для вас старался, Марья Николаевна, настроение вам поднять хотел. Вот, цветочки!
Протягиваю ей чуть-чуть неказистый букет из обыкновенных полевых цветов. Никакого чуда флористики – нет обертки, ленточки и украшений.
- Сам нарвал?
- Сам, – улыбаюсь от мысли, что Машу так просто порадовать.
- Спасибо. Но…
- Началось, – шепчу почти беззвучно.
- В первую очередь, мы – вожатые. А следить надо за детьми – наша основная обязанность!
- С ними ведь ничего не случилось! – все еще пытаюсь поспорить с Тихоновой.
- Такая логика нам не подходит. А если в следующий раз случится? Что ты будешь делать?
- Не будь занудой, – я подхожу ближе к ней в попытке приобнять, но вместо этого получаю своим же веником в плечо.
- А ты не будь безответственным! И вообще, куда я должна деть твои цветы?
Меня раздирает от обиды. Цветы ей, значит, не угодили? Виноваты во всем?
- Можешь выкинуть, если хочешь. Мусорка как раз рядом. Вообще-то можно соорудить вазу из пустой пластиковой бутылки, поставить на подоконник у тебя в комнате, но если тебе настолько противен этот букет – мусорка будет идеальным вариантом.
- Но я не собиралась…
Не даю ей закончить мысль, прохожу мимо и двигаюсь к себе в вожатскую, чтобы взять мыльные принадлежности и до завтрака успеть сходить в душ. Тихонова так и остается стоять, сжимая несчастные цветочки в руках.
Может, я и сумасшедший, но во всем произошедшем даже сейчас вижу плюс. Наша первая ссора. Неравнодушна ко мне Машка, ох, неравнодушна…
Маша
Возможно, я зря так сильно наехала на Германа. Вела себя прямо как строгая учительница с двоечником. Видимо, профессия у меня действительно выбрана по зову сердца. Да, Шацкий нарушил правила – детям нельзя передвигаться одним на территории до подъема или после отбоя. Но ничего страшного действительно не случилось, ребята спокойно дошли себе до корпуса, где их уже встретила я. А Герман притащился с цветами.
С цветами. Именно так.
После его действия в игре «Я никогда не…» вообще не знаю, как относиться к этому знаку внимания. Шацкий показал, что влюблялся здесь на смене, и надо быть полной дурой, чтобы считать предметом его влюбленности Алину. Коллега чуть ли не прыгала на него и вешалась на шею, но со стороны Германа дальше глупого флирта в первый день дело не пошло. Но и со мной ничего такого не было.
Правда, он сказал, что у него самая красивая напарница, но для парня, который явно привык просто так флиртовать, это лишь обычная фраза, правда же? И будь на моем месте другая, он сказал бы то же самое и ей?
Алина, наверное, сама бы прекрасно поняла, что делать в такой ситуации. А я… А если задуматься, то как вообще я к нему отношусь? Что ощущаю? Мне сложно сказать. И вроде мысли по-хорошему должны быть заняты работой, детьми, тематическими днями. Только вот из-за некоторых действий Германа, в том числе, этих цветочков, думаю я о других вещах.
-
