ребята, отвалите, имейте совесть!» – и положение мое внезапно изменилось. Кто-то одним движением поставил меня на ноги, накрыл плащом, обнял за плечи и потянул за собой. Через минуту я очутилась под крышей маленькой уютной забегаловки. Моим спасителем оказался симпатичный молодой человек лет тридцати, в джинсах, ковбойке и сандалиях на босу ногу. Про таких обычно говорят, что у них «хорошее лицо». Что-то в нем было от комсомольского вожака... Лицо, впрочем, и правда было хорошее: открытое, веселое и дружелюбное.
– Привет! – сказал он, широко улыбаясь. – Выпьем кофе, раз уж мы здесь оказались?
– Выпьем, – автоматически согласилась я, не вполне понимая, о чем он спрашивает. Я еще не успела прийти в себя. Спаситель усадил меня за столик и направился к стойке. Через минуту он вернулся с подносом, на котором стояли две чашечки кофе и два блюдца с пирожными.
– Я думаю, закусить тоже не помешает, – заявил он и отправил в рот половину пирожного.
– Вы кто? – спросила я, решив сперва выяснить, что к чему, а потом уже подкрепляться.
– Сергей, – ответил он и, не выпуская пирожного, полез свободной рукой в карман, достал визитную карточку и протянул ее мне. «Сергей Кузнецов, – прочитала я. – Газета «Курьер». Корреспондент».
И этот журналист! Первым моим побуждением было немедленно бежать. «Сговорились! – пронеслось у меня в голове. – Сейчас он, как добрый следователь, усыпит мою бдительность и начнет брать интервью, так, что я этого и не замечу!» Я отодвинула чашку и встала. Он замахал руками, тыча пальцем то в блюдце, то себе в рот, что, по-видимому, должно было означать: сейчас все объясню, дайте только прожевать. Я остановилась в нерешительности. Он поспешно проглотил то, что было у него во рту, и объявил:
– Я здесь как частное лицо, а не по долгу службы. Можешь не волноваться.
– А у прокуратуры торчали тоже как частное лицо? – ехидно поинтересовалась я.
– Нет, там – по долгу службы.
– Так что же вы? И свой долг не выполнили, и другим помешали...
– Nihil humanum... – важно ответил он. – Жалко мне тебя стало. Села, голову закрыла – спряталась! Ни дать ни взять страус: сам в тоске, голова в песке.
Я не выдержала и фыркнула.
– Так-то лучше, – сказал он, одобрительно кивнув. – Нет, конечно, я бы не возражал, если бы ты мне что-нибудь рассказала, но это вопрос твоей доброй воли. Вообще от этой истории у всех крыша поехала, – добавил он.
– Ты тоже об этом писал? – спросила я. Мне надоело обращаться к нему на «вы» в ответ на его «ты», тем более что он этого упорно не замечал.
– Писал. Вчера в «Курьере» – моя статья. Ты «Курьер» получаешь?
– Нет, – честно призналась я. – Покупаю иногда.
– Вот тебе, – сказал он, доставая из сумки газету и протягивая ее мне. – Можешь почитать, а я пока пойду возьму еще пирожных.
Статья называлась «Не верь глазам своим» и занимала целую полосу. Я быстро пробежала ее глазами. Название относилось к листовке, обнаруженной в Никитиной квартире. Автор приводил множество примеров из самых разных периодов мировой истории и доказывал, что тайные заговоры с претензией на мировое господство являются плодом воспаленного воображения тех, кто почему-либо недоволен своей участью; плод же этот старательно культивируют те, кто умеет использовать чужие предрассудки в своих интересах. В общем, ничего нового, и изложено все это было довольно сумбурно, зато пафос статьи был мне близок и понятен.
Сергей вернулся, неся очередную порцию кофе с пирожными.
– Мне понравилось, – сказала я, указывая на газету.
– Ты согласна?
– Конечно! Кстати, давно хотела кого-нибудь спросить: там ведь был какой-то шифр, вместо подписи, на этой листовке. Наверное, про это говорили, но я пропустила. Что за шифр такой?
– Номер масонской ложи или какая-то чушь в этом роде.
– Понятно, – сказала я. – Спасибо, – и протянула ему газету.
– Оставь себе, – отмахнулся Кузнецов. – У меня есть. Покажи друзьям и знакомым! И это тоже оставь, – он указал на визитку. – Может, когда позвонишь и расскажешь, что тебя связывало с Никитой, кого ты подозреваешь, о чем говорила со следователем... Или я не заслуживаю благодарности?!
В его наглости было даже что-то привлекательное. Конечно, он дразнил меня, но... и не только. В этой шутке была доля, пусть крошечная, вполне серьезного расчета.
– Не дашь мне свой телефон? – поинтересовался он. Можно было не сомневаться, что при желании он сумел бы раздобыть мой телефон, не спрашивая моего согласия. Так что вопрос этот следовало расценить как жест доброй воли. Я оценила его по достоинству, но все-таки, после секундного колебания, отрицательно покачала головой.
– Жалко! Ну тогда звони сама.
– Позвоню как-нибудь, – пообещала я. – Дождь кончился, мне пора. Спасибо тебе большое.
Мы попрощались, он остался доедать пирожные, а я отправилась восвояси.
Глава 9
Придя домой, я первым делом... что? Правильно, выпила рюмку коньяку.
«Становится доброй традицией, – мрачно сказала я себе. – Если дальше пойдет в том же духе, ты, наверно, сопьешься». Что делать! Коньячок был чем-то вроде скорой помощи. Потом я переоделась, приняла душ и снова устроилась все в том же любимом кресле. Я была бы не прочь, скажем, почитать, но об этом нечего было и думать: строчки расплывались перед глазами, в голову лезли посторонние мысли, и не было ни малейшей возможности сосредоточиться. Меня не оставляло ощущение, что я должна все тщательно обдумать и что-то решить. На этот раз мои мысли приняли несколько иное направление, чем раньше.
Я временно оставила в покое «шантаж» и стала думать о том, как мне выбраться из этого дурацкого положения. Как ни странно, до сих пор я ни разу всерьез не задавалась вопросом: кто убийца? Я с самого начала сказала себе спасительное слово «разборка» и на том успокоилась. Слово «разборка» сразу выстраивало стену между мной и событием, которое оно обозначало: это было что-то из жизни шоу-бизнеса, мафии, бешеных денег – словом, всего того, что не имело и не могло иметь ко мне никакого отношения.
Сегодняшний разговор со следователем, несмотря на его местами нелепый, почти игровой характер, заставил меня взглянуть на вещи по-иному. Наша с ним первая беседа меня,
