В другой ситуации наш человек из Марселя приехал бы в Парижи во всем разобрался сам, но с ним в Стамбуле незадолго до этого произошелнесчастный случай, и теперь он лежит в госпитале. Так что босс послал менярешать все вопросы. Я должен был приехать в Париж еще вчера, но был занятразборкой в Лас-Вегасе. Но это не столь уж важно… В ожидании рейса из Нью-Йоркая позвонил мсье Дадли, и он зачитал мне ваше письмо. Я перезвонил боссу. Узнав,что случилось, он пришел в ярость, но мне все же удалось уговорить его послатьменя уладить это дело. В одиночку. Вы понимаете, что я имею в виду?
Нашему синдика… я хотел сказать, нашей фирме не хочетсявлезать в грязные дела и раскачивать лодку: можно лишний раз засветиться, аантиреклама нам совсем не нужна. Несмотря на допущенную вами ошибку, фирма всеже решила заплатить вам, но, правда, не полностью. Как только я удостоверюсь,что с мадемуазель Флэнаган все в порядке, я буду готов передать вам тридцатьтысяч франков…
— Тридцать тысяч франков? — изумленно произнесголос в трубке. — Вы что, принимаете нас за детей?
— Мой совет, приятель, берите эти деньги.
— Это же, как вы сами американцы говорите, курам насмех.
— Деньги вы получите только после того, как я увижусь смадемуазель Флэнаган.
— Увидитесь с ней? Да вы с ума сошли?
— Минуту! С ней все в порядке? Правда? Если с нейчто-нибудь произошло… — угрожающе произнес Колби.
— Ничего с ней не произошло. Чувствует себя нормально,но мы уже изрядно потратились на нее. На продукты, вино. Хотите ее увидеть? Выполагаете, что можете сюда приехать?
— А какие проблемы? — спросил Лоуренс. —Просто устроим хили.
— Что-о?
— Хили пикап… Послушайте, кто у вас старший? Лучше япоговорю с ним.
— Я старший.
— Да? И вы не знаете, что такое хили пикап, ни разу неприбегали к этому способу? Ну, ладно, объясняю. Вы назначаете время и местовстречи. Естественно, лучше вечером или ночью и где-нибудь в безлюдном месте,например на загородной дороге. Я приеду один, без оружия и пойду по обочине внаправлении, которое вы мне укажете. Вы подъедете сзади, по дороге проверив,что с той стороны засады нет. Обогнав меня, вы проезжаете вперед еще милю и, необнаружив и там ничего подозрительного, возвращаетесь ко мне. Естественно, чтоя вас не разгляжу, я даже не смогу распознать марку вашего автомобиля: втемноте вы ослепите меня зажженными фарами, и я буду вынужден отвернуться. Выостановитесь позади меня, и я смиренно закину руки за голову. Обыскав, вызавяжете мне глаза и посадите в машину. Только чтобы без рукоприкладства,оставим это для телевизионных сериалов. Вы привезете меня к себе. Я останусь сповязкой на глазах даже при встрече с мадемуазель Флэнаган. Лишь бы онаподтвердила, что с ней все в порядке. Тогда я сообщу вам пароль, вы звонитемсье Дадли, называете пароль, и он привозит вам деньги. Получив их, выпрокручиваете цицеро дроп.
— Это еще что такое? Колби тяжело вздохнул:
— Цицеро дроп это то же самое, что и хили пикап, тольконаоборот. Вы отвозите мадемуазель Флэнаган и меня с повязкой на глазахкуда-нибудь за город и высаживаете на дороге, откуда до ближайшей телефоннойбудки час ходьбы. Затем уезжаете. Таким образом, я не увижу вас и не будузнать, куда вы меня привозили. Так что все пройдет чисто и гладко. Да, язахвачу с собой доказательства, что вы похитили не ту женщину, и ваше письмо,которое сможете потом сжечь. И еще. Перед тем как увезти нас с мадемуазельФлэнаган, скажете, как мсье Дадли сможет передать вам деньги. Вы все поняли?
— Да, но тридцать тысяч франков — это маловато.
— Вы не получите ни франка больше. Переговорите сосвоими сообщниками и перезвоните. И не тяните с этим всю ночь, времени у меня вобрез.
— Я вам перезвоню, — ответили на другом концепровода и повесили трубку.
Закончив разговор, Лоуренс взглянул на Дадли, который простосгорал от нетерпения.
— Что он вам сказал? Что вы ему ответили? —затараторил он.
— Похоже, он клюнул, — ответил Колби. — Хотямежду ста тысячами и шестью огромная разница.
Чтобы Дадли смог понять, как теперь обстоят дела, Мартинапересказала ему концовку телефонного разговора.
— Ни для кого не секрет, что этот Чикага — городгангстеров, — напомнила Мартина. — A les gangsteres americains[31] — самые крутые гангстеры в мире.
Она взглянула на Колби и улыбнулась.
— Твой хили пикап мне очень понравился, — сказалаона. — Скоро, наверно, во францглийском языке появится новое слово.
— Да, я всегда хотел оставить о себе память.
— Думаешь, они ухватятся за твое предложение?
— Трудно сказать… — начал Колби, но тут зазвонилтелефон.
Ребята не заставили себя ждать, подумал он и поднял трубку.
— Алло! — раздалось в трубке, и следом, словнопулеметная очередь, последовала приветственная тирада на французском языке.
Операторша парижского международного узла связи сообщила,что мадам Мэннинг вызывает Нью-Йорк. Колби тихо застонал и, прикрыв ладоньютелефонную трубку, протянул ее Дадли.
— Постарайтесь закончить разговор как можнобыстрее, — прошептал ему Лоуренс. — Если позвонят похитители иобнаружат, что телефон занят, все может рухнуть.
— Алло! Алло! — выпалил в трубку Дадли. —Кто?.. А, Торнхилл?.. Все прекрасно… Вновь в его глазах промелькнул испуг.Мартина наклонилась к Лоуренсу и, сложив ладони лодочкой, прошептала ему наухо:
— Литературный агент мисс Мэннинг, тот, который своимизвонками по поводу рукописи сводит Мерримана с ума. Последнее время звониткаждый день и просит, чтобы она сама подошла…
Дадли резко поднялся.
— Нет, нет. Я не отважусь ее беспокоить… Еще неделю, небольше… Что? Что-что? — громко переспросил он, и снова на его лицепоявился испуг. — Рим? Когда?.. Минуту. Кто-то еще на линии.
Дадли прикрыл ладонью микрофон:
— Торнхилл! Сегодня вечером он вылетает в Рим, а оттудав Париж, чтобы встретиться с мисс Мэннинг!
О! Чем дальше, тем больше дух захватывает, подумал Колби. Ноэто конец. Прощайте шесть тысяч долларов.
— Послушайте, Торнхилл! — вновь закричал в трубкуДадли. — Дайте ей в срок спокойно закончить книгу. Это же и в вашихинтересах тоже!.. Что?.. Конечно, я понимаю…
