кем же это делало ее сейчас? Была ли она духом? Была ли она призраком? Зомби?
Мне нужны были ответы, но еще мне нужно было принять душ. Поэтому я просто кивнула и оставила все как есть.
Никто не смог бы описать, насколько божественным был этот дождик. Да, сам душ был всего лишь крошечной комнаткой в задней части фургона, в которой я едва могла развернуться, но это не имело значения.
Я, должно быть, вымыла волосы четыре раза подряд, прежде чем они показались мне хоть немного чистыми. Когда от меня перестало пахнуть мхом и кровью, я успокоилась.
Наряд ждал меня на вешалке за перегородкой, как и сказала Элли. Это было еще одно легкое, прозрачное платье, на этот раз темно-аметистового цвета с тонкими, похожими на нитки бретельками и асимметричным подолом, который ниспадал до лодыжек с разрезом по всей длине с одной стороны.
Это было красиво и на удивление удобно. У меня не было с собой лифчика, но, к счастью, моя грудь не была огромной, так что, вероятно, никто не обратит внимания.
Я пялилась на себя в зеркало пять минут подряд, настраиваясь на то, чтобы снова выйти на улицу и встретиться лицом к лицу с музыкой. По крайней мере, этот сон и душ немного прояснили мою голову.
Что мне нужно было сделать, так это найти кого-нибудь, кто мог бы сказать мне, зачем меня сюда привезли и кто. Если это был Легба…
Я покачала головой при этой мысли и рассмеялась про себя, склонившись над раковиной и упершись руками в столешницу.
— Папе Легбе ты не нужна, Мори, — прошептала я своему отражению. — Перестань обманывать себя. Ты даже не жрица…
Когда-то давным-давно я могла бы ей стать.
Мой обычно смуглый цвет лица казался бескровным, а темные круги под глазами делали меня похожей на персонажа Тима Бертона.
Я болезненно рассмеялась, внезапно представив себе Мертвую Невесту, бредущую через болотистые заросли в разорванном белом платье. Это звучало примерно так.
Я вышла из ванной и обнаружила Элли у плиты, наливающую в две кружки дымящийся чай. Она зажгла благовония на столике у кровати, и теперь в комнате пахло сандаловым деревом.
Это был уютный маленький фургончик, и в нем мне должно было быть спокойнее. К сожалению, это только усилило мою настороженность, что вот-вот случится что-то плохое, если я ослаблю бдительность. Возможно, это было именно то, что Теодор и Баэль планировали все это время.
Я просто продолжала представлять всех этих серых людей снаружи, бесконечно ожидающих в очередях, которые приведут их только к чему-то гораздо худшему.
Как они умерли? Что они сделали в жизни, что привело их сюда?
В детстве мне рассказывали о Перекрестках, но в моей голове они всегда были скорее символическими. Это была аллегория о выборе, который вам придется сделать в жизни.
Но это… это было то, чего я не могла представить и за миллион лет. Физическое, буквальное место, куда души приходили, чтобы узнать, что произошло дальше. Это было леденящее душу зрелище.
Элли, не поднимая глаз, протянула мне кружку. Я с благодарностью взяла ее, наслаждаясь теплом, исходящим от керамики. Он пах пряно и сладко, так что я слегка пригубила.
Возможно, это была плохая идея — принимать еду или питье от этих людей, но я уже была здесь, и, если я не хотела умереть с голоду, рано или поздно мне нужно было сделать решительный шаг.
— Ты выглядишь лучше, — сказала Элли.
Она сидела в плюшевом кресле напротив меня, поджав ноги под себя, как крендель, и все это время твердо держала свою полную кружку. Я последовала его примеру и снова села на диван, на котором проснулась.
— Спасибо, что позволила мне привести себя в порядок. — Я знаю, это странно. На самом деле, это было за гранью странного.
Она изучала меня прищуренными глазами, которые были знающими и проницательными, но не недобрыми. Ее лицо было накрашено и броско, с черными губами, крылатым карандашом для глаз, который почти касался висков, и маленькими драгоценными камнями, приклеенными к щекам на месте ямочек.
— Как тебя зовут, девочка? — спросила она. Ее ногти звякнули о кружку.
— Мория-Мори, но можешь называть меня Мори.
Черт возьми, что со мной не так? Как я могла вдруг стать таким неуклюжей идиоткой?
Казалось, Элли сдерживает ухмылку.
— Баэль должен быть здесь в течение часа. — Она взглянула на старые часы на стене. Они даже не тикали, что было странно. — Хотя, доверять Сент-Клеру в соблюдении графика само по себе потребовало бы чуда, так что удачи в ожидании.
Куда, черт возьми, он вообще сбежал? Он просто бросил меня здесь и исчез.
— Элли, я не пытаюсь быть грубой, но что, черт возьми, это за место на самом деле? Совсем не таким я себе представляла Перекресток.
— Так, значит, он рассказал тебе о Перекрестке, — сказала она, удивленно приподняв бровь.
— По крайней мере, я заставила их сказать мне хоть что-то. Но заставить их говорить без скрытых мотивов и загадок, по-видимому, невозможно.
— Они?
— Баэль и Теодор.
Что-то похожее на удивление промелькнуло в ее глазах, но тут же исчезло. Она поставила кружку и откинулась на спинку стула.
— Ну, тогда я бы сказала, что ты в хороших руках.
— Это спорно, — проворчала я, затем съежилась. — Извини, я не пытаюсь быть такой стервозной. Я даже не знаю тебя.
Она закатила глаза, отмахиваясь от меня.
— Не беспокойся о том, что обидишь меня, дорогая. У меня кожа толще, чем у большинства, и я бы посоветовала тебе развивать это как можно быстрее. Но я хотела бы дать тебе несколько советов, если ты не возражаешь. — Она не стала ждать, пока я дам ей добро. — Я знаю, что ты напугана и сбита с толку. Любой в здравом уме был бы напуган. Но что бы ты ни делала, не позволяй карнавалу увидеть это.
— Что ты имеешь в виду? — Она говорила о карнавале как о живом, что было безумием. — Должна ли я бояться за свою жизнь, Элли?
На этот раз ее губы тронула искренняя улыбка, и что-то похожее на жалость наполнило ее розовые глаза.
— Здесь тебе следует многого опасаться. Никогда не позволяй себе забывать об этом. Даже я чувствую исходящий от тебя запах ужаса, и это соблазнительно. Здесь играют не по тем правилам, к которым ты привыкла. Ему наплевать на твои потребности или ожидания. Покажи ему, что ты этого не боишься,
