в старых латунных тюбиках или стеклянных баночках, а не в пластиковых. Это было все равно что вернуться в восемнадцатый век.
Я ни к чему не прикасалась, хотя хотела исследовать еще. Вместо этого я плюхнулась на диван. Мне было недостаточно комфортно спать в постели какого-то незнакомца.
Я просто надеялась, что тот, кто владел этим местом, не вернется в ближайшее время, потому что, во-первых, это было невероятно неловко, а во-вторых, я понятия не имела, чего ожидать.
Все, что я видела до сих пор, кроме людей с серыми лицами, были эксцентрично выглядящие карни, и они чертовски пугали меня.
В конце концов, я решила, что мне лучше просто поспать, пока мое тело не решило полностью переложить принятие решения на меня. Если владелец этого фургона вернется, я также надеялась, что Баэль был прав насчет того, что они не обращали внимания на мое присутствие здесь.
На улице было еще темно, когда я проснулась, поэтому я понятия не имела, который час и как долго я спала. Но я чувствовала себя лучше, чем раньше. Мои веки были не такими тяжелыми, и бурчание в животе улеглось.
В фургоне было тихо, но вдалеке я все еще слышала звуки карнавала — ту странную музыку, которая, казалось, никогда не умолкнет. Проведя руками по лицу, я застонала, неуверенная, готова ли встать и поискать кого-нибудь…
— О, хорошо, что ты проснулась.
Я вскочила с дивана так быстро, что чуть не упала на плиту. Из-за откинутой перегородки для переодевания вышла женщина, одетая в облегающий костюм из спандекса в черно-белую полоску.
— Мне очень жаль, Баэль сказал, что я могу немного отдохнуть здесь, и я не знала, вернется ли кто-нибудь, но он точно не оставил мне выбора… — Я что-то лепетала.
Женщина ухмыльнулась и, отмахнувшись от меня, направилась к своему туалетному столику. Она села на маленький табурет и сразу же начала возиться со своими бутылочками и баночками.
— Тебе здесь всегда рады. — Она улыбнулась мне через мягко освещенное зеркало. — В чайнике есть немного горячего чая, не стесняйся, наливай себе. — Она с любопытством склонила голову набок. — Ты пьешь, верно?
Остановившись, я перевела взгляд с чугунного чайника обратно на женщину, озадаченно приподняв бровь. Что за странные вещи ты говоришь. Я пила? Предпочитала алкоголь? Или чай?
— Извини, мы не совсем привыкли к посетителям, иногда я забываю. — Она засмеялась, качая головой. — Угощайся. В буфете есть кружки.
Я не двинулась с места, чтобы выпить чаю. Вместо этого я просто ждала, наблюдая, как она накладывает макияж. Она была поразительно красива. Ее кожа была такой бледной, что казалась нежной, как бумага, а глаза имели легкий оттенок темно-розового.
По светлым волосам, зачесанным близко к голове, и таким же белоснежным ресницам и бровям я могла сказать, что она альбиноска. Черты ее лица, хотя и бледные, подсказали мне, что она, вероятно, гаитянка, как и я, или, возможно, жительница Тихоокеанских островов. С высокими скулами, полными губами и густыми ресницами она была великолепна. Она также была очень худой и невероятно высокой, может быть, около шести футов или больше.
— О, милая, ты похожа на оленя в свете фар. Баэль сказал мне, что ты потерялась, но, дорогая, тебе лучше взять себя в руки, пока это место не сожрало заживо такое хорошенькое создание, как ты. — Она подмигнула мне и поджала губы, которые теперь были выкрашены в черный цвет.
Она была права — я, вероятно, выглядела как заблудшая овечка, бредущая по этому жуткому месту. Хотя можно ли меня винить?
— Меня зовут Элли, на случай, если тебе интересно. Я бы предложила устроить экскурсию, но я и так опаздываю на шоу, так что, надеюсь, ты не возражаешь немного побеспокоиться о себе сама.
— Шоу? — Спросила я, разглядывая ее наряд чуть внимательнее. — Ты карни?
Элли повернулась на табурете лицом ко мне. Она медленно оглядела меня своими розовыми глазами, на ее почерневших губах играла едва заметная улыбка.
— Можно и так сказать. — Она постучала ногтями по столешнице, словно что-то обдумывая. — Ты выглядишь так, словно только что вылезла из могилы.
Не в силах подавить сдавленный смешок, я вцепилась в свое испорченное платье. Теперь, после бог знает сколько времени маринования в болотной воде, оно стало почти коричневым, а пятна крови превратились в черные подтеки.
— На ощупь все хуже, чем кажется, поверь мне. — Я взглянула на ее диван и съежилась. — Извини, если я испортила твою мебель, от меня немного воняет. — Наверное, прямо сейчас от меня ужасно пахло, но в тот момент я этого не замечала.
Выражение жалости промелькнуло на хорошеньком личике Элли. Она кивнула в сторону примерочной.
— Я повесила кое-что для тебя, чтобы ты могла надеть. Если хочешь, можешь воспользоваться моим душем. — Она, казалось, на мгновение задумалась, наморщив нос. — Знаешь что? У тебя нет выбора. От тебя воняет, как из канализации.
— У тебя здесь есть душ? — Спросила я, впервые за долгое время преисполнившись надежды.
Водопровод в крытом фургоне? Надежда, возможно, и наполнила меня, но неверие соперничало с ней.
Элли фыркнула.
— Мы не дикари. — Она отмахнулась от меня и снова занялась косметикой. — Иди прими душ и переоденься, а потом мы поговорим, когда ты перестанешь напоминать существо, застрявшее на дне болота.
Черт. Наверное, все действительно было настолько плохо. Я подумала, что душ не повредит, даже если я не совсем доверяла Элли. Она казалась достаточно милой, хотя и немного резковатой, но до сих пор она была только приветливой, чего я не могла сказать о Теодоре и Баэле. По крайней мере, она не пыталась активно вывести меня из себя.
Я обошла беспорядок, который устроила Элли из одежды, обуви и других случайных вещей, разбросанных по комнате, как будто она одевалась в спешке. Остановившись у сложенной туалетной перегородки, я нервно оглянулась.
— Могу я спросить тебя кое о чем? — Я постаралась, чтобы мой голос не дрожал.
Она сделала паузу, полностью развернувшись на своем табурете и уделив мне все свое безраздельное внимание. Однако мне нужно было знать, и если она могла быть прямолинейной, то и я тоже.
— Ты мертва? — спросила я.
Этот вопрос тяжело встал между нами, но его нужно было задать. Если это действительно был настоящий Перекресток, то мне нужно было быть готовой столкнуться с невозможным.
Она моргнула, затем улыбнулась, розовые глаза сверкнули.
— Да.
У меня внутри все сжалось, а сердце бешено заколотилось, хотя большая часть меня ожидала ее ответа.
Элли была мертва. Так
