— Мы с тобой по одну сторону баррикады, — сказал Ник. — Ты вышел на тропу мести, которая идеально вписывается в мою игру. И я могу дать тебе шанс принять участие. Только так ты сумеешь отомстить за смерть Кармине. Понял?
Очевидно, до тупого как бревно юнца не доходило.
— Я не убивал Кармине, — объяснил Ник. — Не я виновен в его гибели, так что ты зря сюда пришел. И скоро сможешь уйти, но сначала скажи три простые вещи. Три легких вопроса, и возвращайся в Сент-Луис.
— Я не из Сент-Луиса.
— Умничка! К сожалению, откуда ты, не интересует экзаменатора. Начнем. Вопрос номер один: как ты сюда попал?
— Как я сюда попал?
— Да, именно. Ты верно понял вопрос. Так как ты сюда попал?
Парень задумался.
— Автобусом, — сказал он. — Самолетом до Мехико, а затем автобусом.
Джерачи улыбнулся.
— Намечается пять баллов. Бьюсь об заклад, твоей маме понравится. У сына пятерка. Я-то знаю, что это не она тебя сюда послала. Думаешь, те люди, кто тебя надоумил, смогут утешить мамочку, когда она будет рыдать крокодильими слезами, зверем выть, бросаясь на гроб, в котором тебя опустят в холодную землю? Прямо как мать Кармине на похоронах, где я тебя что-то не заметил, хотя ты утверждаешь, будто приходишься ему кровным родственником. — Джерачи похлопал юношу по щеке.
Тень сомнения или горя проступила на мягком лице. Видимо, мать Кармине вела себя сдержанней.
— Вопрос номер два: кто знает, что ты здесь?
Парень вытер черным рукавом кровь, словно сопли.
— Мне нужно полотенце.
— Неправильный ответ. Наверное, сложный вопрос, вернемся к нему позже. Вопрос номер три: как ты нашел меня?
Юноша выплюнул алую кровь на белую рубашку Джерачи, за что получил еще один удар в голову. Опрокинул горшок с цветами.
— Я совсем не знаю тебя, малыш, и скажу честно: мне плевать, что с тобой будет, и все же… ну, понимаешь… Какой тебе смысл убивать меня? Или мне тебя? Чего мы тем самым добьемся? Да, я задаю слишком много вопросов. Подумай как следует. Ты в курсе, что я был боксером-тяжеловесом? А я был. Как-то я отправил в нокаут одного парня, и тот долго бился в конвульсиях. Давай соображай. Я подожду.
Юноша встал. Он почти не шатался, но после полудюжины ударов снова очутился на кафельном полу — кровь смешалась с землей из цветочного горшка.
— Я все расскажу.
— Вот И молодец, — похвалил Джерачи.
Парень опять встал.
— Только после того, как ты скажешь мне, кто убил Кармине.
«Поднимем мертвецов!» — прокричал джазмен. Песня закончилась.
— Так мы не сдвинемся с мертвой точки, — огорчился Джерачи.
Через несколько минут он заворачивал юношу в ковер.
* * *
По пути обратно из долины гниющего мусора Ник Джерачи остановился выпить. Врач из Нью-Йорка говорил, что у людей с его заболеванием часто развивается отвращение к алкоголю, даже к его запаху. Пока Джерачи избежал этого симптома. Он никогда не был пьяницей, а теперь потреблял еще меньше спиртного, боясь, что каждый глоток может стать последним.
Многие из собравшихся вокруг Спрэтлинга послушать историю про орла до сих пор сидели в баре.
Джерачи попросил бутылку холодного пива — держать ее в опухших руках было особенно приятно.
Писатель Игги начал что-то рассказывать, но Спрэтлинг перебил его — не любил терять инициативу.
— Кстати, о хищниках, которых ловят и против воли везут в дикие земли Латинской Америки, — начал Спрэтлинг, вызывав смешок даже у Игги. — На прошлой неделе я был в Новом Орлеане и слышал поразительную историю. Там есть гангстер, красивый, но беспощадный человек по имени Карло Трамонти — его кличка Кит, — который заправляет всем в Луизиане. Вы, наверное, слышали о чернокожем политическом боссе, покойном и оплакиваемом Кингфише — Царь-рыбе? Так вот, он был шестеркой господина Трамонти и выполнял роль посредника в сделке между Трамонти и гангстером из Нью-Йорка. На берег морского залива попали игорные автоматы и другие неврожденные пороки. Господин Трамонти получил прозвище не из-за колоссальных размеров, а из-за необходимости быть тварью крупнее, чем Царь-рыб а. А таковой является только кит.
Гангстером из Нью-Йорка, насколько знал Джерачи, был Вито Корлеоне.
Ник считал, будто прозвище Трамонти связано с невероятной способностью заглатывать все на своем пути. Семья Нового Орлеана — наистарейшая в Соединенных Штатах, а во главе с Трамонти она стала и самой богатой.
Спрэтлингу подали мартини.
— Так вот, — произнес он, забрав стакан прямо из руки официанта и осушив наполовину, — господин Трамонти, джентльмен итальянских кровей, так и не смог стать гражданином Америки, зато у него был колумбийский паспорт. Вряд ли он мог прочесть, что в нем написано, или бывал в Колумбии. Однажды Кит в своем шелковом костюме сидел в сверхсекретном офисе около аэропорта, строя злодейские планы, и тут раздался стук в дверь. Угадайте, кто это был? Кто решил заняться китобойным промыслом?
Ник улыбнулся и отпил пива. Он понял очень давно, еще в тренажерном зале Кливленда, где пахло камфарой, сырой шерстью и затхлым потом, — что такое желание драться.
Книга II
Глава 6
В День Колумба, в сумрачный час раннего утра, на западном конце Манхэттена, на сороковом этаже над тупиком, в спальне пентхауса с видом на магистраль Франклина Делано Рузвельта, Ист-Ривер и остров Рузвельта, закричал Майкл Корлеоне.
Вскоре раздался грохот: толчки, гулкие удары, бьющееся стекло, некто или нечто повалилось на пол.
В другом конце квартиры вскочил на ноги Альберт Нери, который спал нагим в отсутствие детей Майкла, то есть почти всегда. Он нажал на кнопку, вмонтированную в тумбочку, схватил фонарик и помчался по коридору к боссу. Снова послышались крик и шум, однако такое случалось и раньше. Вероятно, виновником тому диабет. Или Майкл и Рита Дюваль наконец сцепились — она недавно приехала из Лос-Анджелеса, где снималась в шоу. Практичный Нери наставил столько охраны и сигнализации, что проникнуть внутрь просто невозможно. И все же он бежал с голым задом навстречу странным звукам в ночи, и в голове вертелись разные мысли. Чертовы Боккикьо! Чертов урод Джерачи! Лицо телохранителя было спокойным, как у человека, выгуливающего хозяйскую собаку.
Тяжелая дверь спальни была заперта изнутри. Нери установил там специальный замок. Крики утихли. Альберт постучал в дверь.
— Эй, босс!
Внутри ни звука. Инстинктивно телохранитель попытался открыть дверь пинком, босой ногой. Выругался и побежал обратно за ключом.
* * *
На один лестничный пролет ниже начал зажигаться свет — сначала в спальне Конни Корлеоне, затем в комнате ее двух сыновей, а также в квартире в другом конце здания, где жили Кэти и Франческа, взрослые дочери-близняшки Санни Корлеоне, покойного брата Майкла. Шестилетний сын Франчески, названный в честь Санни, не шевельнулся. Он учиняет сущий кошмар, когда не спит, однако спит обычно крепко. Все собрались в огромной кухне, которую весной обустроила Конни, когда Майкл купил все здание и переселил почти всех оставшихся в живых из семьи на три верхних этажа. Они любили спать с открытыми окнами.
