стер все, что я накарябала. И рычал еще какое-то время, колотя кулаками по песку. Потом выдохнул, поднял голову и посмотрел на меня… странно.
— Ладно, — процедил он. — Допустим. Я действительно хочу отомстить, но потом я все равно последую за А-Яо.
Вот… баран упертый. Это уже как будто и не любовь, а одержимость, густо замешанная на чувстве вины. Я ничего не знаю про эту Яо, но не могу себе представить, чтобы она обрадовалась его стремлению поскорее лечь в могилу рядом с ней.
Только вот спорить и взывать к здравому смыслу сейчас бесполезно и даже вредно, достаточно того, что прямо сейчас принц готов собраться и действовать. Лекарство он заглотил залпом, кашлянул и поудобнее устроился на своем матрасе, скрестил ноги, изобразив подобие позы лотоса, и погрузился в медитацию.
Хм, а ведь, наверное, направляя магию, он может усилить действие пилюль и эликсиров? В любом случае медитация — вещь полезная. Впору самой поучиться погружаться в себя.
Я перепорхнула к окну, глянула на улицу и задумалась. При свете дня воровать принца нельзя, сразу заметят, и далеко мы не сбежим. Точно, ночью. Только вот весь мой план побега на воронах — это одна большая фантазия, пока у меня в клюве не будет флакончика с драгоценным зельем силы. А значит, надо лететь к лорду Крайчестеру и Павлине, спрашивать, договариваться.
— Карр.
Принц тут же открыл глаза. Видимо, уйти в глубокую медитацию и полностью отрешиться от мира он не рискнул. Все же выпил он не просто лекарства, а слабительное и мочегонное. Рано или поздно весь этот комплекс подействует.
— Чего тебе?
— Карр! — повторила я громче и вылетела в окно. Для начала надо принести ему воды. Чем-то ведь он должен промыть организм от яда? Где мой шелковый стаканчик? Раз за пять я полтора литра натаскаю, думаю, этого хватит. А потом оставлю принца «пожинать плоды» в уединении и ломанусь к Павлине. Надо юзать ее божественную помощь, пока дают.
Честно сказать, Лань Шиян ругался каждый раз, как я возвращалась со своим стаканчиком. Первые два раза он побурчал и выпил воду, на третий раз я поймала его на подходе к горшку и страшно смутила парня. Настолько, что он минут пять злобно шипел, как закипающий чайник.
Я даже мысленно пририсовала ему на макушке подпрыгивающую от горячего пара крышечку и любовалась все то время, пока он изрыгал проклятия. Чем довела несчастного злюку до белого каления и совсем уж непристойных матов. Но в ответ на угрозы поймать и выщипать хвост только клюнула в маковку, выдернула из рук стаканчик и последовательно притащила воды еще три раза. И каждый раз клевалась, как крокодил, пока он не выпьет все до донышка.
Впихнув в него те самые полтора литра, я письменно распорядилась очищаться, чем заработала еще порцию ругательств, и улетела с чистой совестью надолго.
Отыскать Павлину не составило труда — она очень хорошо объяснила, куда лететь, причем наилучшим образом: описала, на какие крыши ориентироваться.
— Юнь? — удивилась она, обнаружив меня на перилах террасы, опоясывающей жилой павильон на территории посольства.
— Карр!
Явилась я без узелка в клюве, так что Павлина выделила мне простынку, и я обернулась в человека.
— Что-то случилось? — хмуро уточнила она. Мне показалось, Павлина искренне рада меня видеть, но совсем не рада плохим новостям. Ну да, кто бы им радовался?
— Барышня Пей планирует казнить моего злодеюку завтра, но не это главное. Она хочет под помостом соорудить алтарь Шай’дазара и устроить не просто казнь, а жертвоприношение. Но я придумала, что делать!
— Погоди…
— Некогда. Скажи, насколько сложно достать эликсир, позволяющий поднимать тяжести?
— Мм? Что ты задумала? Юнь, принц ведь не котенок, ты его в клюве не удержишь. Как ты себе это представляешь?
— Спеленаем его. — Я для наглядности дернула край выданной мне простынки.
— Не стоит преувеличивать возможности такого рода эликсиров, Юнь. Одна ты взрослого мужчину, пусть и столь изящного телосложения, как Лань Шиян, не поднимешь. А вот вдвоем мы, я думаю, справимся. Остается найти пару волшебных бутылочек. Край будет не рад нашей авантюре.
— Ты думаешь, злодеюка будет рад? — хмыкнула я. — Еще и насильно придется пеленать. Он и так ругался, когда я ему слабительное и мочегонное выдала. Хотел убиться об эту казнь, чтобы попасть быстрее в объятия своей Яо. — Последние слова я произнесла с такой ядовитой интонацией, что сама себе удивилась. Дурная затея — ревновать к мертвой девушке, мозгами прекрасно понимаю. А эмоции сами лезут!
Павлина посмотрела на меня с гораздо большим интересом, чем раньше, и вдруг усмехнулась:
— Ну, от этой болезни мы его живо вылечим. Ни к какой Яо после жертвоприношения он не попадет и вообще больше ни в одной жизни ее не встретит, если позволит принести себя в жертву Шай’дазару. Так что как узнает — сразу перестанет дурью маяться. Ты когда рассчитываешь лететь его пеленать?
— Как стемнеет. — Перспектива вправить Лань Шияну мозги с помощью Павлининой правды мне очень понравилась. — Только ты это… не обижайся, если он будет ругаться матом на твою богиню, ладно?
Павлина вдруг рассмеялась и заверила:
— Даже не подумаю. Я и сама порой на нее ругаюсь, да такими словами, что седьмой принц в страшном сне не слышал. И вообще, эта многостаночница не зря покровительствует ворам, путешественникам и артистам. Она под это дело еще и покровительницей ругательств считается. Не думаю, что твой капризный злодей ее чем-то удивит.
Глава 20
В башню я вернулась уже в сумерках. С Павлиной на хвосте. Мы приземлились на подоконник, сбросили на пол шелковый ковер, невесомый и одновременно прочный. Изначально Павлина хотела его дополнительно укрепить чарами, но лорд запретил: если что-то пойдет не так и ковер попадет не в те руки, западную магию опознают. А значит, будем полагаться на крепость натуральных нитей.
— Карр! — позвала я Лань Шияна, так и сидевшего в медитации. Выглядел он неплохо — хотя и осунулся, но словно бы посвежел. А еще как мог причесался, нашел свою заколку-корону и был опять похож
