себя, а пропев, узнала начало ариозо Ленского из оперы Чайковского «Евгений Онегин».
И начинается это ариозо – признание восемнадцатилетнего дворянина, поэта Владимира Ленского шестнадцатилетней дворянке Ольге Лариной – словами «Я люблю Вас» и четырьмя нотами, которые девочка и увидала на дядюшкином медальоне.
Оказалось, что этот медальон – столь оригинальное признание в любви, когда-то полученное девочкиным дядюшкой в подарок от своей невесты перед их свадьбой.
Но вы подумайте, ведь девочке только 11 лет! Каким же образом ее успели ТАК НАУЧИТЬ?
И не в специальной музыкальной школе, и не в музыкальном колледже, а в нормальной русской гимназии, да еще в начальных классах.
Вопрос, как учили эту девочку, я уже задал, теперь задам еще один вопрос, ответ на который выходит за рамки рассуждений об уровне образования только, а касается вопросов генофонда.
КАК НУЖНО НАУЧИТЬ МАЛЬЧИКА, ЧТОБЫ ОН
КОГДА-НИБУДЬ ПОДОШЕЛ К ТАКОЙ ДЕВОЧКЕ,
ЗАГОВОРИЛ С НЕЙ,
ЗАИНТЕРЕСОВАЛ ЕЕ КАК ДОСТОЙНЫЙ СОБЕСЕДНИК,
КАК ЛИЧНОСТЬ, А СО ВРЕМЕНЕМ ЗАВОЕВАЛ ЕЕ СЕРДЦЕ?
Здесь уже никакими модными штанами и престижными кроссовками делу не поможешь.
Обучив девочку на таком уровне, ей как бы сделали прививку от бездуховности, от того потока примитивного однообразия, которое я условно называю «дискотечностью».
К этой девочке лишь бы какой мальчик не подойдет. Но если даже подойдет, то вряд ли найдет взаимопонимание. Ведь если мудро смотреть вперед – можно предположить, что эти дети в будущем поженятся, у них будут свои дети.
И они должны, естественно, воспитать этих детей на соответствующем духовном уровне.
Таким образом, речь здесь идет об УРОВНЕ КОНТАКТА, уровне духовного, культурного соответствия.
Мальчик обязательно должен быть духовным партнером этой девочки, находиться на уровне этой девочки, ее духовных запросов и приоритетов.
Следовательно, обучая девочку искусству, музыке, поэзии, уже в младших классах русской гимназии воспитывая (или, лучше сказать, формируя) духовную потребность, думали о генофонде, об интеллектуальном обществе будущего.
Но существовал ли в русском обществе того времени мальчик – достойный партнер нашей маленькой гимназистки? Конечно, да! Вы не задумывались, почему все офицеры царской армии учились играть на рояле? Так ли это необходимо для боевой подготовки? Для боевой, быть может, и нет, а вот для генофонда – конечно же, да!!! Вдумайтесь, что это за образ — офицер, играющий на рояле? Да это же символ мужской гармонии – сочетание офицерства и музыки. С одной стороны, офицер – защитник, воин, а с другой – тонкий интерпретатор музыки Чайковского и Шопена.
У вас, читатель, голова не кружится от моих необузданных фантазий? А ведь я ничего не придумываю – читайте побольше русской литературы того времени.
А поэтические диспуты с сочинением и чтением собственных стихов прямо в казарме не хотите? А знание трех-четырех иностранных языков?
Ура!
Мы нашли нашей девочке партнера!
И речь здесь идет о достойном партнерстве, поверьте.
Высокое качество гуманитарного образования в России, начиная с 20-х го-дов XIX века и до начала 20-х годов века XX, породило невероятную потребность в культуре и подготовило культурный взрыв, подобного которому, думаю, история человечества до сих пор еще не знала. И большая часть того, что в мире известно и ценимо в русской культуре, – именно эти 100 лет невиданного расцвета литературы, поэзии, музыки, изобразительного искусства.
Люди, ставшие участниками этого невероятного, не имеющего аналогий в истории культуры духовного и творческого взрыва, своим поведением, глубиной мышления, человечностью обозначили уникальнейшую группу русских людей, которую мы с гордостью именовали:
РУССКАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ.
Об этом чисто руском явлении нужно писать огромные, серьезные исследования, необходимо изучать этот феномен.
И действительно: как СТРАНА, не знавшая античной эпохи, не прошедшая через средневековые университеты, оставшаяся в стороне от эпохи Возрождения, еще недавно чуть ли не насильственно толкаемая Петром Великим к необходимости подражать Западной Европе, до 1861 года остававшаяся, по сути, рабовладельческой, неожиданно создает такие шедевры культуры, порождает таких высочайше европейски развитых людей, создает всемирного уровня литературу, музыку, философию?
Ведь
Пушкин и Лермонтов,
Тютчев и Фет,
Лесков и Гоголь,
Тургенев и Гончаров,
Толстой и Достоевский,
Мусоргский и Чайковский,
Чехов и Левитан,
Репин и Серов,
Суриков и Врубель,
Скрябин и Рахманинов,
Кандинский и Шагал,
Стравинский и Бенуа
и многие-многие другие —
величайший подарок от России всей цивилизации.
Но время их существования и творчества – всего одно столетие (!!!). Вы только подумайте, какой духовный толчок для всей цивилизации за какие-нибудь сто лет!
Представить себе интеллектуальную мысль планеты без этих русских ста лет не просто невозможно, это была бы катастрофа планетарного масштаба!
Именно поэтому удивительный немецкий мыслитель Рудольф Штейнер в начале XX века призывает всю интеллектуальную Европу к путешествию на Восток.
Страшное гитлеровское Drang nach Osten (путь на Восток) – это всего-навсего нагло украденный и искаженный призыв Штейнера.
У Штейнера же это был духовный клич, призыв к путешествию всех интеллектуальных сил в Россию, для того чтобы оживить духовно отживающую старую и дряхлую европейскую цивилизацию.
А если всерьез заняться изучением того, в какой степени русская культура XIX века повлияла на культуру всего мира, то нельзя не возгордиться всерьез.
И в самом деле, во французской музыке XX века шесть крупнейших композиторов объединились в группу, которую они сами назвали «Шестерка». И когда у них спрашивали, почему они объединились в группу, то ответ был прост. Образцом для них послужила русская группа, которую в России называют «Могучая кучка» (с легкой руки Стасова, который написал однажды: «Маленькая, но уже могучая кучка русских музыкантов»).
Он, Стасов, имел в виду группу композиторов, в которую входили Балакирев, Мусоргский, Бородин, Римский-Корсаков и Кюи. Но «Могучей кучкой» их называли только в России. На Западе же они получили официальное название «Пятерка». Теперь ясно, откуда «Шестерка» во Франции?
Но еще раньше – еще интереснее.
Есть понятие – «импрессионизм». Оно существует как в изобразительном искусстве, так и в музыке.
Но если в живописи предшественниками импрессионистов можно считать французских художников середины XIX века – барбизонцев (Камилл Коро, Франсуа Милле и другие), то самое сильное влияние на французских композиторов-импрессионистов, безусловно, оказали не французские предшественники, а… русские. Ибо без оркестра Римского-Корсакова нет ни оркестра Дебюсси, ни, тем более, оркестра Равеля.
«Картинки с выставки» Мусоргского были образцом для музыкального мышления Равеля. Достаточно услышать сделанную им оркестровку этого фортепианного произведения Мусоргского, чтобы оценить всю степень поклонения Равеля Мусоргскому.
Русские композиторы повлияли почти на всех крупнейших композиторов XX века, будь
