Это как свет от звезд… который мы видим спустя световые годы. Это так долго, что некоторые звезды выгорают к тому времени, как их свет достигнет нас.
Фрэн внезапно охватила паника. В конце концов появится ребенок, и ей придется справляться со всеми сложностями, со всеми вытекающими последствиями.
«Я не могу ему открыться. Не могу. Не важно, что говорил Чезаре. Ник четко дал мне понять, что не хочет иметь со мной дело», - промелькнула в ее голове мысль.
Нет, она не могла ему сказать.
Фрэн почувствовала себя так, будто какая-то тяжесть давила на нее. Все, что она могла сделать, - уехать как можно дальше. Начать новую жизнь ради себя самой и ради ребенка. Потому что альтернативы не было.
Тяжесть, давящая на нее, усилилась. Фрэн закрыла глаза, пытаясь справиться с этим.
В дверь неожиданно позвонили. Фрэн услышала звонок и хотела, чтобы этот звук прекратился. Настойчивый, назойливый… казалось, он никогда не смолкнет.
Она с трудом поднялась и подошла к входной двери. Конечно же, у родителей была горничная, но Фрэн дала ей выходной. Она хотела побыть одна.
Фрэн потянулась, чтобы открыть замки, и распахнула створку.
И тут же отпрянула назад.
Там стоял Ник.
Он вошел и захлопнул за собой дверь. Внимательно посмотрев на Фрэн, он заговорил:
- Это правда?
Она вздрогнула.
- Что - правда? - моргая, спросила она.
- Что ты беременна. - Его голос звучал напряженно.
Она замерла, окаменела. Только вихрь эмоций кружился внутри ее.
- Как?…
- Мантенья. Он только что был у меня, - процедил Ник.
Фрэн чувствовала бурю эмоций, с которой он не мог справиться. А затем, когда эта буря едва не накрыла его с головой, он увидел, как она пошатнулась.
Фрэн почувствовала, что закружилась голова, когда услышала, как Ник выругался и, приблизившись к ней, подхватил на руки. Он внес ее в роскошную гостиную родительского дома, с позолоченной мебелью, картинами, написанными маслом, на стенах, и усадил на один из диванов восемнадцатого века. Сам остался стоять перед ней. Высокий. Властный. Требующий ответа на свой вопрос.
Требующий правду. Правду, которую она хотела скрыть от него. Какой смысл говорить истину мужчине, который не хочет, чтобы она носила его ребенка. Ребенка, которого он не желал иметь.
Фрэн злилась на Чезаре за его вмешательство.
- Скажи мне! - снова заговорил Ник, требуя ответа. Что-то странное промелькнуло на его лице. - Мне нужно знать!
Она сделала глубокий вздох, успокаивая вихрь эмоций внутри, который мог помешать ей проявить себя. Фрэн подняла глаза, заставив себя встретиться с ним взглядом, собираясь с духом, чтобы заговорить.
- Нет, Ник, тебе не нужно знать. Я не хотела, чтобы ты был в курсе. Какой в этом смысл?
Фрэн поднялась. Она скажет то, что нужно, забыв об истинных чувствах. К чему эмоции в этой невыносимой ситуации? Собравшись с силами, она произнесла:
- Ник, то, что случилось в Штатах, было мимолетным романом. И мы оба это знали. И то, что произошло в Лондоне, было ошибкой. И это мы тоже оба знаем. Ты сказал мне это, и я согласилась с тобой. - Она постаралась произнести эти слова довольно равнодушно, как будто спокойствие было именно тем, что она чувствовала.
- Ошибка имела серьезные последствия, - резко бросил он.
Но она перебила его:
- Последствия, с которыми я справлюсь. - Фрэн вздернула подбородок и встретилась с ним взглядом. - Ник, я буду жить в Штатах. Я не побеспокою тебя. Даю тебе слово.
Глубоко вздохнув, Фрэн продолжила:
- Я стану матерью-одиночкой, и все будет хорошо. Я буду трудиться неполный рабочий день. Мне не нужна зарплата, чтобы жить. У меня достаточно собственных доходов, трастовый фонд, который создал мой отец, когда я родилась. Так что…
Ник резко вскинул руку:
- Нет, этого не будет. - Глаза Ника сверкнули. - Вот что мы сделаем - мы поженимся!
Фрэн вздрогнула.
- Ты ведь несерьезно так говоришь, - пролепетала она.
- Но ты и не думала, что скажу другое! - Ник переменил позу и перевел дыхание. Эмоции бурлили в нем. Эмоции, которые он не мог понять. Она все еще смотрела на него как на сумасшедшего. Как будто он сказал какую-то фантастическую вещь.
Сделав над собой усилие, она сказала:
- Ник, ты ясно дал мне понять, что больше не хочешь иметь со мной ничего общего. А теперь говоришь о свадьбе?
- Да, говорю. А ты думала, что я полный негодяй, не способный взять на себя ответственность?
Фрэн покачала головой. Силы внезапно оставили ее, и она села на диван.
Ник продолжал стоять, глядя на нее сверху вниз.
- Мы поженимся, вот и все. Если нужно, я могу перенести свой офис на Западное побережье, если ты намерена продолжить работать, но если нет, то Рим больше меня устраивает. Нам нужно купить квартиру или дом, подходящий нам обоим.
Фрэн подняла руку, на ее лице отразился испуг.
- Ник, стой! Стой! Ты делаешь предложение, думая, что мы подходим друг другу!
Его лицо окаменело.
- Просто другого варианта нет, - напряженно сказал он.
Его буквально раздирали на части эмоции досады и счастья.
«Мой ребенок не может родиться бастардом, как я. Даже если мне придется жениться на женщине, которую я желал бы видеть хозяйкой своего дома. Женщине, которая олицетворяет все то, что я ненавижу».
Эти слова крутились в его голове прямо сейчас.
Фрэн снова заговорила, и он заставил себя прислушаться к ее словам, несмотря на охватившие его эмоции.
- Ник, дай мне время.
- У нас нет ни секунды. Ты должна признать, что мы обязаны пожениться как можно скорее. - Его глаза сверкнули. - Можем устроить любое торжество, какое ты хочешь.
Сам Ник был бы не против обычной, тихой свадьбы. Его лицо потемнело. Ему пришло в голову, что в какой-то момент придется встретиться с маркизом и его женой. Не говоря уже о всех ее родственниках-аристократах. Сколько их всего? Наверное, дюжины. Все эти аристократы были родственниками друг другу.
Фрэн снова встала и оказалась лицом к лицу с Ником.
- Ник, послушай меня. Слушай! Я не собираюсь выходить за тебя. В этом нет необходимости!
Он уставился на нее в полном непонимании, что происходит.
- В этом есть необходимость, - выдавил он.
Очень долго Ник и Фрэн смотрели друг на друга, напряжение между ними было ощутимым. И вдруг, словно из ниоткуда, он ощутил внезапное спокойствие и умиротворение.
