— О финансовой понятно, — улыбнулась Лидия Николаевна. — А что же включает в себя моральная?
— Безоговорочное подтверждение обещаний, мною данных, — подкрашивая губы перед тем, как подняться из-за стола, промолвила. Марта. — Вы можете теперь ни о чем не беспокоиться и то же самое передать Рите.
—Рита здесь ни при чем. Я никогда никого не заставляла выбирать тех, кто был мне по вкусу. Я все же модельер и знаю один заветный принцип: каждому — свое. И что хорошо полненькой блондиночке, то совершенно не годится темноволосой. Рита та еще стервочка, и если Стасик на ней женится, то хлебнет горя! Так что Рита здесь ни при чем, — повторила Лидия Николаевна.
— А мне показалось, что она его безумно любит.
— Она и ему это внушает, - кивнула Ровенская. — Но я не Стасик, меня на мякине не проведешь!
Они вышли, по дороге Лидия Николаевна немало поведала любопытного о детской подружке Стаса. Уже в метро Ровенская предложила Марте заехать к ней, выпить кофе — ее явно не удовлетворял настрой по отношению к Стасу Марты. Наоборот, ей хотелось, чтобы та стала любовницей ее сына, и тут Лидия Николаевна преследовала две вполне конкретные цели: во-первых, отвадить Риту от Стаса, разрушить любой ценой их брак, которого страстно добивалась Рита, а во-вторых, с помощью опытной главбухши сделать из хлипкого романтического сынка крепкого, мужчину, получившего хорошие уроки в сложной для него сфере общения с женщиной. Познакомившись с Мартой, Ровенская сразу же сказала себе: да, это то, что Стасику нужно, и теперь стремилась затащить ее домой, чтобы там уговорить не бросать Стаса.
Но Марта отказалась от приглашения, сославшись на срочные дела в фирме.
— Как-нибудь в другой раз! — пообещала она.
— Обязательно и в самое ближайшее время! — требовательно воскликнула Ровенская.
Через неделю Ровенская позвонила Марте.
—Я до сих пор вспоминаю вашего осьминога и золотую текилу! И меня гложет мысль о том, что я просто обязана вам чем-то похожим отомстить! — напористо сказала она.
— Вот это не обязательно!
— Если вы откажетесь прийти ко мне в гости, я лягу у вас на пороге!
— Тогда придется смириться, — рассмеялась главбухша.
— Прекрасно! Жду вас завтра у себя дома в пять часов! Я живу в Воротниковском переулке, неподалеку от Тверской.
Стас сам отвез Марту к дому матери. Перед этим они заехали в магазин, Марта не хотела ехать с пустыми руками — когда первый раз идешь в дом, надо что-то принести. Ровенский знал вкусы матери и по- советовал купить бутылку любимого ею яичного ликера, мандарины и ананас.
— Маман любит подарки, никуда не денешься. Кстати, и готовит неплохо, так что я тебе отчасти завидую. Вечером заеду за тобой и отвезу домой. Муж еще не вернулся?
— Должен вот-вот.
— Слушай, давай я устрою ему постановку во Владивостоке? — неожиданно предложил Стас. — Я тут выяснил, на это хватит и тридцати тысяч гринов. Даже если это историческая пьеса. Пусть ездит и ставит, если ему нравится.
Марта не отвечала. Она не любила обсуждать мужей, с которыми жила и не собиралась разводиться. Тем более что за Виталика она вышла по любви и где-то в глубине души еще продолжала его любить. Просто у нее всегда все было очень глубоко запрятано.
— Тебе не нравится эта идея? переспросил Стас. — Я сделаю все чисто, твой Виталик никогда об этом не узнает. Ему позвонят, пригласят, он поскачет, поставит спектакль и будет счастлив. Я попрошу, чтоб заплатили ему штуки три баксов, чтобы он ощутил себя нормальным человеком...
— Перестань! — перебила его главбухша.
— Нет, а что здесь плохого? — завелся Ровенский. — Деньги у меня есть, почему не сделать человеку приятное!
Они подъехали к подъезду дома, где жила Лидия Николаевна. Снежок вьюном крутился над сугробом, начинался февраль.
— Вон два окна на третьем этаже. Это мамашкины!
Придешь — махни мне рукой. Тогда я спокойно уеду. И не забудь позвонить перед концом ужина, — он протянул номер телефона приятеля, к которому хотел заехать.
Марта вылезла из теплой машины, плотнее запах-нула отвороты старой беличьей шубы. Новую она не покупала: зимы стояли теплые, от силы две-три недели температура опускалась ниже десяти — пятнадцати, в остальные же дни царила оттепель. Но сегодня стоял легкий морозец, и острый ветерок обжег щеки.
— Подожди! — крикнул Стас.
Марта остановилась.
— Так как тебе моя идея с постановкой?
— Виталик, если талантливый, пробьется и без нашей поддержки, а если бездарь — нечего ему мозги компостировать!
— Как всегда, весомо и мудро! — рассмеялся гендиректор.
Лидия Николаевна встретила Марту с распростертыми объятиями, порадовалась ликеру и фруктам.
— Некоторые возмущаются: ой да зачем, у нас все есть! Но все когда-то кончается и лишнего ничего не бывает! Чувствую, Стасик заходил с тобой в магазин! — догадалась она, придирчиво рассматривая марку немецкого ликера.
Марта вспомнила о просьбе директора, подошла к окну, помахала ему рукой. Он в ответ мигнул фарами.
— Ах, он тебя и привез! Понятно! — не то осуждая, не то хваля, отозвалась хозяйка.
Она потащила Марту на огромную кухню, заранее извиняясь, что накрыла стол там, а не в гостиной, но ей захотелось устроить ужин по-домашнему. Стол был уставлен разносолами: языки, паштеты, копченая осетрина, нежно-розовая слабосоленая семга, маринованные грибки, оливки с анчоусами, черная и красная икра, красное вино, водка, виски — все, чего душа пожелает, но Лидия Николаевна достала литровую бутылку золотой текилы.
— Это чтоб не нарушать традиций! — задиристо сказала она. — Можешь пить, сколько влезет. Если напьешься, останешься у меня. Муж ведь до сих пор кочует?
- Я вообще-то привыкла спать в своей постели, — помедлив, заявила Марта.
— А я в хорошей. Чтоб прохладные свежие простыни, пахнущие лавандой, легкое, но теплое одеяло, ну и можно крепкого мужчину под бочок.
— А я люблю спать одна. И никаких мужчин.
— Н-да, — Лидия Николаевна с сочувствием посмотрела на гостью.
Она налила текилу в специально приготовленные рюмочки с ободком соли и кусочком лимона.
— Ладно, не будем о грустном! За нас, хороших баб!
Они чокнулись и выпили по глотку.
— А я скоро выхожу замуж!— радостно сообщила Ровенская. — Он адмирал флота. Высокий, статный, вся грудь в орденах. Я воображаю себе,как вхожу с ним в большой ресторан или театр и все, разинув рты,смотрят на нас. У меня прямо все замирает в груди! Я люблю эпатировать окружающих. Что-то во мне есть ненормальное. Как думаешь?
