Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
по крайней мере способы лечения, но если посчитать всех, кто не хочет помощи, и всех, кому лечение не помогает, – зависимых намного больше, чем исцеленных.
Так какой она должна быть, по задумке а-Шема?
Если а-Шем хочет, чтобы она была такой, как сейчас, зависимой, это довольно жестоко. А стать такой, какой она была раньше, до порно, кажется уже невозможным, слишком большое чудо даже для а-Шема.
Грешно так думать! Один грех за другим! Смотреть порно и потом думать, что а-Шем не может уничтожить порно! Ведь это она не следовала правилам, не оберегала себя от собственных слабостей. Надо было слушать раввинов, которые запретили интернет.
Рейзл опускает глаза на молитвенник, перечитывает слова, которые давно выучила наизусть.
Намного проще понять, чего а-Шем хочет для мужчины: просто не быть женщиной. В отличие от женского благословения, напечатанного мелким шрифтом, мужское благословение выведено в молитвеннике крупными буквами. «Благословен Ты, а-Шем, – говорят мужчины каждое утро, – за то, что не создал меня женщиной». Это говорят ее братья, тати и зейде.
Будь она мужчиной, она могла бы сидеть в первых рядах в шуле. Могла бы держать Тору, вести молитву остальных. Могла бы стать раввином, целыми днями изучать Гемару. А по ночам Рейзл-мужчина могла бы ездить в метро!
Но Рейзл не хочет быть «не женщиной». Жизнь мужчины более открытая, но не более свободная. Все мужчины, которых она знает, будто зажаты со всех сторон. «Борсалино» учится в колледже, и у него есть власть ее отвергнуть, но ему все равно придется выбрать какую-то из девушек, подобранных свахой. Братья Рейзл могут обсуждать, в какую иешиву пойти, но решение все равно принимает тати. Когда мужчины ведут молитву – это потому что они хотят или потому что должны? А женщинам не нужно десять других человек, чтобы помолиться! Рейзл нравится, что она может делать это сама, говорить с а-Шемом один на один. К тому же женщины иногда могут выходить в город, совершенно не привлекая внимания, как это делает Рейзл. На работу или по делам. Рейзл видит свой островок свободы и совершенно не собирается от него отказываться.
«Прошу тебя, а-Шем. Скажи, какой мне быть».
Ответ приходит то ли от а-Шема, то ли от нее самой: мужское благословение, измененное специально для нее – надо просто убрать «не». «Благословен Ты, Г-сподь, наш Б-г, Царь Вселенной, за то, что создал меня женщиной».
Пуримская шутка
– Ему нужно платье, – объявляет Мойше, затаскивая Йосси в комнату Рейзл. Она не говорит, не дышит, Мойше исчезает в ее шкафу, и она тихо и быстро закрывает ноутбук и убирает его под кипу бумаг, которую положила на стол именно для этой цели. Сегодня Пурим, скоро все уйдут в шул на чтение Свитка Эстер[42], и Рейзл надеется, что во всей этой суете ей удастся остаться дома одной. Она раньше никогда не пропускала Мегилат[43] Эстер.
– Рейзи, не хочешь помочь? – зовет Мойше из глубины шкафа приглушенным голосом.
Рейзл заглядывает в шкаф, где сладковатый запах уже заполнил все небольшое пространство – вино на праздник, так рано? – и ее платья беспорядочно валяются, сдернутые с вешалок. Рейзл внезапно чувствует раздражение. Почему Мойше так себя ведет, разбрасывает вещи, как ребенок? Но тут он выносит лиловое сатиновое платье в пол, которое она надевала на свадьбу Мойше, и помогает Йосси натянуть его поверх штанов и цицита. Йосси выглядит великолепно. Мойше застегивает платье сзади, в верхней части ткань свободно свисает с узкой груди Йосси, но это неважно. Его улыбка сверкает, а бледная кожа будто светится от удовольствия.
– А шейне мейделе, – восклицает Мойше, театрально указывая на Йосси обеими руками.
Раздражение Рейзл уходит. Его заменяет волна печали, встает ком в горле – Йосси так деликатно берет сатиновую юбку обеими руками, чуть приподнимая ткань, чтобы она не касалась пола, – но она не плачет. Рейзл смеется и хлопает в ладоши, она понимает эту магию Пурима, когда все вверх тормашками, когда дети носят костюмы; так, ведомый духом праздника, когда надо притворяться кем-то другим, Йосси на мгновение может стать самим собой.
Она достает из комода замотанные колготки.
– Мейделе, – говорит она. – Вот, засунь их, где грудь.
Она видит, что по лицу мальчиков пробегает тень сомнения, и чувствует укол страха в животе. Пуримская шутка заходит слишком далеко? Но тут Мойше – ах, Мойше, для которого веселье выше закона, веселье и есть закон! – берет одну нейлоновую ногу, поднимает ее над головой, разматывает и принимается танцевать. Рейзл хватает вторую ногу, Мойше кружится под натянутой тканью. Рейзл тоже кружится под колготами, они танцуют вместе, не касаясь друг друга, под растянутыми в разные стороны «ногами». Йосси садится на кровать Гитти, расправляя складки сатина, и радостно притопывает, пока Рейзл и Мойше кружатся перед ним.
– Кайтцад меракдин лифней хакале, – поет Мойше. «Как танцуют перед невестой!» Йосси хлопает в ладоши, Рейзл присоединяется к пению, к празднованию свадьбы с тремя героями: они с Мойше в роли гордящихся родителей, Йосси – наконец-то счастливого мальчика-невесты. И Рейзл тоже что-то вроде невесты, невесты собственной семьи.
Открывается дверь, вбегает Гитти.
– Что это вы танцуете? Мы опоздаем на Мегилат Эстер!
Тут она видит Йосси.
– Ой! – восклицает она и требует: – Сними его! – Поворачивается к Мойше: – Скажи ему снять!
– Гитти, Пурим же! Он – Пурим мейделе! – Мойше выпускает из рук колготки и продолжает кружиться по комнате, длинные черные концы его пиджака приподнимаются у него за спиной. Он подносит палец к голове и крутит им.
– Ты шихур! – говорит Гитти. Ее голос дрожит от обвинения.
Поскольку Мойше слишком пьян, чтобы навести порядок, Гитти обращается к Рейзл.
– Мами сейчас придет, скажи, чтобы он снял!
Рейзл этого делать не собирается.
– Пройдите в мой кабинет, – говорит она Йосси, и они уходят в ее шкаф. Она хватает пару носков, толстых, которые надевает под сапоги, когда идет снег.
– Положи их спереди.
Йосси хихикает и дергает левый рукав платья.
Рейзл выходит, чтобы не мешать ему переодеваться, и встает перед дверями шкафа сторожем. Гитти ходит по комнате туда-сюда.
– Ништ гит, – говорит она, качая головой. – Это не хорошо!
Тут Рейзл приходит идея.
– Ты можешь его накрасить, – говорит она.
Гитти перестает беспокойно маршировать. Она обожает косметику, так что предложение соблазнительно, но, конечно же, так нельзя. Гитти неуверенно морщит лицо.
– Можешь взять мой новый набор.
Рейзл кладет косметику на стол и позволяет Гитти открыть его. Два ряда пудр и блесков, все золотистых и розовых оттенков,
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
