городских часов, у нас скидки: на треть дешевле! – не забыл сообщить Арт.
– Вот как? – заинтересовались дамы.
– Именно так. У нас только самые свежие булочки, – молодчина Арт улыбнулся и, кажется, получил постоянную клиентку.
Первая продажа окрылила нас.
Жиаль сложила руки свечой и прочитала краткую благодарственную молитву. А я прикусила кончик языка, чтобы не сглазить хорошее начало.
Но в душе́ чувствовала: дело пошло!
Так и вышло.
Симпатичный, чистенький Арт с открытой улыбкой привлекал людей. И чем лучше расходилась сдоба, тем более громкоголосым, счастливым и настырным становился Арти.
Вот только это окончательно выбесило других лоточников.
Сначала они наперегонки бежали к клиенту, стараясь оттеснить соперника, но когда раз за разом чистенький, улыбчивый подросток обходил их, решили действовать другим способом.
Перекинувшись парой слов, лоточники окружили Арта и потребовали, чтобы он поздорову убирался с их места.
Чтобы чужак лучше понял, попытались «наградить» тумаками и даже выбить корзину со сдобой из рук, но прежде я и Жиаль фуриями налетели на толпу и первыми отвесили подзатыльники самым борзым.
– Мы купили патент, чтобы торговать в этом самом месте, так что не вам, пакостникам, указывать, – подбоченилась Жиаль, наступая на негодяев. Разъярённая, крупная, с щурящимися глазами-щёлочками она походила на настоящую мегеру. – А будете пакостить, пожалеете!
В этот раз Арта мы отстояли, но чуяла моя душа: просто так они не отстанут. И шепнула Жиаль:
– Чтобы Арта не трогали, надо познакомиться с местным околоточным.
– Его покровительство будет обузой, – насупилась она.
– Но и защитой.
– Ладно, – нехотя согласилась. – Ведь не дадут иначе спокойной жизни.
Как оказалось, это было важным решением, которое мы не успели выполнить, потому что почти скоро к Арту и так подошёл околоточный надзиратель в выцветшем мундире.
Преградив Арту путь, он упёр пальцы-сардельки в широкий ремень, перетягивавший огромный живот, и потребовал предъявить лицензию.
Арт не мешкая протянул тоненькую руку, и на его запястье высветилась магическая отметина.
Это сбило околоточного с толку. Кучка лоточников, что науськивала его на Арта, моментально испарилась. И пока он раздумывал, как дальше быть с новичком, мы с Жиаль решили взять дело в свои руки.
— День добрый!— подойдя ближе, любезно кивнули. Жиаль приобняла сына, я же приветливо улыбнулась.— Мы очень хотели познакомиться с вами, но не смогли – товар готовили. И так чудесно, что в первый же день нашей работы здесь мы встретили вас, уважаемый!
Огромный, как скала, околоточный покрутил ус, громко хмыкнул.
— Новенькие? – прошёлся по нам въедливым взглядом.
— Да. Пожалуйста, отведайте нашей сдобы. Правда, она пока скромная. Но когда развернёмся, ого-го, как вас удивим. Пальчики оближете! Вот увидите. Будут пирожки и с колбасками, и с фаршем, и с творогом.
На этих словах ко мне с улыбками присоединились Жиаль и Арт. Затем несколько булок перекочевали к околоточному. Отдавать сдобу просто так было неимоверно жаль, но ради безопасности Арта мы были готовы на такую жертву.
Околоточный при нас засунул полбулки в рот, одобрительно промычал и ушёл. Да, такого громадину прокормить нелегко...
Мы же повернулись к конкурентам лоточникам и победно задрали носы. Пусть знают, с кем связались.
***
С первого дня, как только стали зарабатывать, мы почувствовали себя увереннее. Одно дело – проедать заначку, а другое – встать на ноги и двигаться вперёд.
Осознание, что мы теперь можем оплачивать свои нужды, ободряло и подталкивало к новым трудовым подвигам. Жиаль очень старалась, а мы ей изо всех сил помогали.
Тесто ставили с ночи, к утру выпекали первую партию, и как только город наполнялся проснувшимися горожанами, выходи́ли на улицу. Потом делали перерыв и снова возвращались.
Конкуренты притихли, однако всё так же неприязненно относились к Арту, и каждое утро, провожая сына с полной корзиной, Жиаль сильно переживала, поэтому я частенько ходила с ним, заодно выгуливала Марти.
Мне нравилось возиться с малышом, наблюдать за успехами его старшего брата. Вот только погода с каждым днём становилась прохладнее. Жалея детей, я случайно научилась подогревать камни и сдобу через прикосновение, вливая крошечную капельку дара. И чем больше тренировалась, тем лучше получалось.
Так ребята и я могли греть руки, а прохожие, заметив в промозглую погоду вьющийся пар над свежей сдобой, охотнее покупали нашу выпечку.
Арту со мной было веселее, я же, наблюдая за ним и горожанами, подмечала тонкости лоточного дела.
С каждым днём наш дальнейший путь представлялся отчётливее. Я намеревалась воплотить в жизнь грандиозные планы, но пока решила не пугать Жиаль. Всё-таки всему своё время.
Но я так и видела, как в следующем месяце мы не только продлим патент, а ещё закажем у плотника небольшую двухколёсную повозку с ярким тентом, под которым желающие поесть смогут купить наваристое рагу и запить булочку горячим отваром. Учитывая, что мой дар позволял круто экономить на дровах и значительно удешевить себестоимость быстрого обеда, это сулило значительную прибыль.
Я не спала ночами, составляя оптимальный чертёж повозки, продумывая каждую мелочь. Так было и сегодня, пока меня не отвлекла Жиаль:
– Сегодня День Надежды, – произнесла она как бы между прочим и посмотрела на меня.
– М? – Приподняла я бровь. – Именно по этому поводу мы печём такое количество сдобы?
– Верно. Но неужто не знаешь?
– Нет. – Покачала головой, стараясь сдуть с лица прядку. Волосы отрастали, и я уже могла собрать их в коротенький хвостик, глядя на который, Жиаль хваталась за сердце. Благо на улицу я выходи́ла с головой, покрытой шалью, и никто не обращал на мой причесон внимания.
– Тогда слушай…
Я подумала, что услышу что-нибудь об истории края, однако всё оказалось прозаичнее.
Девушки, достигшие двадцатилетия и ещё не вступившие в брак, в этот день наряжались в жёлтые и зелёные шляпки, потому как эти цвета символизировали надежду. Днём подносили дары Светлой, а вечером устраивали танцы, дабы не откладывать поиски суженого.
– Хм… – фыркнула я. – В двадцать жизнь только начинается. Надо надевать красивые шляпки, платья, чтобы порадовать себя, и танцевать до упаду, пока есть свобода, молодость и надежды.
– Давай воспринимать этот день как ещё одну возможность продать больше выпечки, – подмигнула мне Жиаль. – Тем более что я больше чем уверена, до двадцатилетия ты не засидишься.
– А вот засижусь, потому что замуж я не-хо-чу!
– Светлая с тобой, Инна. Неволить не стану. Но ведь девичье сердечко такое непредсказуемое.
– Моё предсказуемое,
