отпечатавшаяся в памяти. На здешнем языке она не отличалась талантливыми рифмами, но по-прежнему оставалась душевной. И, главное, пришлась по душе Мартюше.
В полудрёме я пела совсем тихо, чтобы не будить Арта и Веллу. И, кажется, снова заснула, когда ощутила лёгкие толкания в бок.
– Инна! – шептала Велла, склонившись надо мной. – Сделай так ещё!
– А? Что! – открыв глаза, я приподнялась на постели. Поясница ныла из-за неудобного матраса, но вряд ли во сне я могла выкинуть что-нибудь эдакое. Если только говорила… Хм.
– Сделай ещё пых-пых!
На мой недоумённый взгляд Жиаль, застывшая у печи с кочергой, пояснила:
– Ты пела, а огонь тебе подпевал. Пых-пых! Пых-пых-пых!
– Шутите?
– Светлой клянусь! – очертила она на пышной груди защитный круг. – Ты поёшь, а огонь фыркает. Точь-в-точь!
– Ага, – поддакнул проснувшийся Арт, смотря на меня с восхищением.
Кажется, это заметили все, кроме меня и малыша Марти. Но это даже хорошо, иначе бы не выспавшийся светлый ангелочек превратился в маленького вредину.
Я сомневалась, что дело обстояло именно так, но попробовала напеть.
– Спи, моя радость, усни… – Набирая воздуха в лёгкие, невольно сделала паузу, и пламя в самом деле шумно взметнулось, осыпая искры.
Я не могла поверить! Пришлось пропеть колыбельную несколько раз, прежде чем окончательно убедилась: огонь не просто отзывался, он как будто общался, пел вместе со мной.
Невероятно!
***
Оказалось, что, попыхивая, огонь быстрее и ярче разгорался, и благодаря этому дрова тратились экономнее.
– Я думала, что их хватит впритык, а вон оно как! Ты, Инна, чудо! – в момент умиления и радости Жиаль, пританцовывая, схватила меня за щёчки и потрепала, как ребёнка. – Уж ты, наш огонёчек!
– А что ты ещё можешь? – Арт смотрел на меня такими восторженными глазами, что мне стало неловко, потому что я ничего не умела. Все огненные «манёвры» выходи́ли случайно.
– Неловко признаться, но почти ничего, Арти.
Он сел рядом, помолчал и неожиданно серьёзно, с почти отеческой интонацией произнёс:
– Инна, без неудач нельзя добиться того, чего ты хочешь. Всегда будет то, что у тебя не будет получаться, но ты должна работать над этим, и тогда у тебя обязательно это получится.
Теперь уже у меня глаза округлились от удивления и восхищения. Щёки подростка, ещё покрытые мягким пушком, мгновенно покраснели, и он, смущаясь, признался:
– Это слова отца. Он их всегда говорил, когда у меня что-то не получалось, и я злился.
Вот же, а. Аж в груди ёкнуло. Посмотрела на Жиаль, прижавшуюся плечом к стене, и заметила в её влажных глазах настоящую гордость за сына.
– Именно так и говорил, – улыбнулась она.
После такого напутствия невольно загоришься желанием хоть немного освоить дар. Конечно, можно обратиться к лекарю Бернаду, который обещал на несколько дней задержаться в Элларме, и узнать о своём даре подробно, но я не хотела возвращаться к высшему обществу, не хотела даже приближаться к нему, считая лицемерным и заносчивым.
– Ладно, а с чего начинать-то мне? – развела я руками. – Не представляю, как подступиться.
– А ты можешь нагревать камни? – тут же придумал затею Арт. – Если научишься, потом можно подогревать сдобу! Вот будет здорово!
– Нашёл себе печку, – проворчала беззлобно Жиаль.
– Можно потренироваться на воде, – загорелась идеей я.
За тем, как я пыжусь над кувшином с водой, следила, затаив дыхание, вся семья Вески. Хорошо, что убедила их отойти, иначе бы мгновенно закипевшая жидкость, обожгла горячими брызгами.
– Теперь в любом месте у нас будет чем заварить траву, – довольная Жиаль подхватила полотенцем горячий кувшин и поставила его подальше от детей. – После продолжите. Сейчас надо Арту собираться. Сами себя пирожки не продадут.
Вспомнив, что вещи надо бы привести в порядок, я подхватила кувшин и поставила обратно на стол. Под удивлённым взглядом Жиаль заставила воду закипеть сильнее, и паром освежила шапочку, брюки и пальтишко Арта. После щёткой счистила ворсинки.
Когда наш ответственный «мужичок с ноготок» оделся, взял полную корзину в руки и уже собирался пойти на улицу, я накинула на шею подростка красивый шарфик, который специально прикупила вчера.
– Чтобы привлекать внимание, – потрепала по макушке смутившегося Арта.
– Лучше Велле отдайте. Она девочка и любит всё красивое.
– Даст Светлая, пойдут дела, и Велле купим.
Едва Арт вышел на улицу, мы переглянулись и бросились торопливо одеваться, чтобы пойти следом и поддержать его.
Глава 12
На людной, широкой улице Арт остановился, огляделся и, поправив шапку, громко прокричал:
– Пирожки капустные! Пирожки рыбные! Сладкие сдобные булочки!
Голос затерялся в уличном гомоне. Никто не обратил внимания, кроме таких же торговцев, как и он, слонявшихся без дела вдоль мостовой.
Мне стало жаль Арта, однако он набрал в лёгкие воздуха и прокричал снова:
– Вкуснейшая горячая сдоба! Только из печи!
Результата тоже не последовало, однако в этот момент я гордилась его решительностью, настойчивостью, смелостью. Я, взрослая тётка, немало повидавшая на своём пути, не смогла бы справиться со своим волнением и перебороть некоторые комплексы, а вот Арт, как маленький рыцарь, считавший своим долгом позаботиться о нас, упрямо продолжал зазывать покупателей.
Никогда не была набожной, но в этот момент искренне взмолилась, прося высшие силы помочь доброму мальчишке, не жалеющего горла ради семьи.
«Если получится продать хотя бы половину… Или треть, я приложу все силы, чтобы помочь ему встать на ноги, обрести достойное будущее, и чтобы больше Арту никогда не приходилось мёрзнуть на холодной улице с тяжёлой ношей в руках».
«Ну, пожалуйста… Пожалуйста!» – мысленно уговаривала я людей, проходивших с каменными лицами мимо.
Время шло. Казалось, удача сегодня не повернётся к нам лицом, но вид симпатичного, аккуратно одетого подростка всё-таки привлёк внимание двух дам, прогуливающихся под одним зонтиком.
Стоило им бросить мимолётный взгляд, он уловил их заинтересованность, тут же подошёл ближе и приподнял ткань, показывая товар:
– Только из печи! Воздушные, душистые!
Арт не был красавцем в классическом понимании, но его серьёзность, обстоятельность и чувство врождённой хозяйственности, как и открытый умный взгляд, давали ему фору перед другими торговцами.
Небрежно одетые, разочаровавшиеся в жизни мужчины, женщины и дети, злились и недобро поглядывали на нового лоточника.
Помявшись, одна из дам всё же пожелала приобрести сдобу. За ней решилась и вторая.
– Вечером, после боя
