коленях ради этого мужчины?
— О, нет проблем. — Она прижимает руку ко рту, понижая голос, как будто рассказывает нам секрет. — Мы стараемся не нарушать правила, но для особых клиентов делаем исключения.
Я отказываюсь стоять и смотреть на это. С наклеенной на лицо улыбкой я говорю.
— Я пойду. — Отойдя в сторону, я слегка машу рукой со словами. — Спасибо, Кристин, — а затем поворачиваюсь.
Успеваю пройти половину коридора, прежде чем Нико догоняет меня и идет в ногу со мной.
— Занимаешься спортивной ходьбой, да?
К черту его и юмор в его голосе. Не обращая на него внимания, я направляюсь в забронированную комнату. Как только мы оказываемся внутри, и Нико закрывает дверь, я начинаю копаться в сумке в поисках телефона и направляюсь в противоположную сторону комнаты, чтобы подготовиться. Успеваю сделать всего несколько шагов к звуковой системе, когда сильные пальцы перехватывают мою руку и резко останавливают меня.
Тепло его тела согревает мою спину, и я напрягаюсь, но не поворачиваюсь.
— Я буду здесь, поработаю немного. — Нико немного ослабляет хватку. — Если тебя это не потревожит, я бы предпочел быть поблизости на случай угрозы.
Я поворачиваюсь к нему лицом, и он ослабляет свою хватку.
— Ты думаешь, есть какая-то угроза?
Он некоторое время изучает меня.
— Кто-то подошел к тебе сегодня в кафе. Дал тебе эту информацию. Если они работают с твоей мамой, то мы должны быть осторожны.
— Точно… — бормочу я с кислым выражением лица. — Потому что я нужна тебе, чтобы добраться до нее. — Отвернувшись, я иду подключать свой мобильный телефон к системе.
— Нет. — Его ответ звучит настолько категорично, что я снова обращаю на него свой взгляд. — Я могу тебе не доверять, но не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Тем более что твою маму не зря прозвали La Madre de la Muerta — Мать смерти.
Это, конечно, не самое лучшее подтверждение моей безопасности, но все, на что я могу рассчитывать.
Краем глаза я вижу, как Нико опускается на пол, небрежно прислонившись спиной к стене и сгибая одно колено. Подключает наушники к своему телефону и вставляет их в уши, затем начинает набирать, как я уверена, бесчисленные приказы о деньгах, поставках наркотиков или о том, что говорят и делают наркодилеры.
Он игнорирует меня, и я стараюсь отвечать ему взаимностью.
Мне нужно очистить голову, или, по крайней мере, хотя бы постараться выкинуть из нее события сегодняшнего дня. Глубоко вдыхая и медленно выдыхая, я касаюсь экрана своего телефона, чтобы включить плейлист. Мне нужна тяжелая артиллерия, чтобы по-настоящему перезагрузить свой разум и тело и снять стресс.
«Lioness» Сары Фимм — единственное, что мне подойдет.
Восемнадцатая глава
Нико
Пока никаких совпадений.
Это все, что содержит сообщение Рэйфа. Черт. Кто, черт возьми, дал Оливии этот некролог?
Я исподтишка наблюдаю за Оливией, когда она двигается, обхватывая шест, как будто это самое естественное занятие для нее. В голове всплывает тот же вопрос, что мучает меня уже несколько дней.
Кто, черт возьми, такая Оливия Райт? Или Оливиана Изабелла Сантилья-Хименес, думаю, я должен так ее называть. Она выглядела искренне озадаченной, когда я рассказал ей о ее матери. И сегодня, когда ворвалась в мой кабинет с некрологом в руках, она была заметно потрясена.
Но в ее истории слишком много пробелов, чтобы она могла быть абсолютно невиновной во всем этом. Она не появлялась ни у кого на виду до тех пор, пока это чертово видео не стало вирусным. Как только мы увидели ее на нем, то поняли, что сорвали джекпот. Она очень похожа на свою мать, Сантилья.
Все, что мы знаем об Оливии — это то, что она обучалась на дому и прошла вступительные испытания в Кембриджский колледж. Нет ни фотографий, ни видеозаписей, на которых она была бы запечатлена на вечеринках или в клубах. Как будто она существует только на бумаге, оканчивая школу с отличием.
Получив диплом о высшем образовании в Университете штата Огайо, она устроилась туда преподавателем. Неудивительно, что с самого начала своей карьеры она была силой, с которой приходилось считаться. Оливия возглавила исследования рецидивизма в пенитенциарных учреждениях штата и использовала сканирование мозга для изучения преступного сознания. Ее работы были опубликованы в нескольких научных журналах.
С момента ее ухода оттуда до поступления на работу в Университет Южного Майами проходит несколько лет. Этот промежуток времени оставляет у меня много вопросов. Моя интуиция может утверждать, что она невиновна, но я не могу избавиться от затаившегося подозрения, что она что-то скрывает.
Я заставляю себя сосредоточиться на электронных письмах, многие из которых уточняют сроки доставки и передачи.
Ненавижу возиться с Боманом и его напыщенной задницей, но часть нового крыла университета дает нам возможность безопасно упаковывать грузы, поскольку он позаботился о том, чтобы считыватели пропусков на каждом входе в здание были закодированы только для ограниченного доступа. Я получаю прямую цифровую квитанцию, идентифицирующую каждого, кто подносит свой пропуск и получает доступ.
Покончив с электронной почтой, я прислоняюсь к стене от усталости. Кажется, что эта работа прикончит меня раньше, чем я успею это осознать. Я так чертовски устал от этого дерьма, что хочу просто послать все к черту и оставить это позади.
Но я не могу. Слишком многое поставлено на карту. Мне нужно, чтобы Джоанна, мать ее, Сантилья убралась с глаз долой, раз и навсегда.
Поднимаю голову и смотрю на женщину, которая двигается с элегантностью, отличающей ее от тех, кто зарабатывает этим на жизнь, побуждая мужчин засовывать деньги в свои стринги, и понимаю, что она — ключ к разгадке.
В ней есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. И я чертовски решительно настроен докопаться до истины.
Девятнадцатая глава
Оливия
Нико проезжает мимо поворота к своему дому и продолжает двигаться на восток в сторону Атлантического океана. Я молча сижу на пассажирском сидении, пока он паркуется неподалеку от пешеходной дорожки Серфсайд, идущей параллельно пляжу.
Он оставляет машину работать на холостом ходу, из вентиляционных отверстий вырывается охлажденный воздух. Он смотрит в лобовое стекло, когда наступают сумерки, и своим молчанием навевает на меня тревогу.
— Не буду врать. — Его голос приглушен. — Я ожидал другого.
Я молчу, ожидая, к чему он клонит. Он проводит рукой по своим коротким волосам, издавая вздох.
— Твоя мать — гребаная Мать смерти. La Madre de la Muerta. — Он смотрит на меня, не сводя с меня пристального взгляда. — Это
