так называемой болезни и вдоволь жалеть себя.
Сегодня шёл пятый день от посещения врача, температура перестала подниматься три дня назад, но я по-прежнему не могла подняться с кровати. Я чувствовала себя обесточенным приёмником неспособным выдавить даже жалких полслова.
Предательство выбило почву из-под моих ног. После ситуации с Марком я обещала себе, что ни один человек больше никогда не сможет сделать мне больно. Как же сильно я ошибалась. Какой же самоуверенной я была.
А ведь я чувствовала, что не стоит связываться с Глебом, и сама же всё глубже забиралась в непроходимую трясину его взглядов, прикосновений, насмешливых замечаний.
Как я могла упустить момент, когда чувства к нему успели прорасти в моём сердце? Это открытие пугало и царапало внутренности железными когтями разочарования.
Дверь в мою комнату с грохотом распахнулась, словно её открыли с ноги. Я перевела усталый взгляд на вошедшего.
Илья тащил поднос с новой порцией еды, которая не лезла мне в горло. Аппетита совсем не было. Хотелось лежать в темноте, и чтобы меня никто не трогал.
– Твою ж! – выругался брат, сгружая поднос на тумбочку. – Ну и какого фига ты опять окна закрыла? Тут же темно как в погребе, – Илья двинулся к окну и раздвинул шторы. Солнце беспощадно ослепило зарёванные и, должно быть, опухшие глаза.
– Если ты не начнёшь есть, я тебя с ложки кормить буду, поняла?
Недовольно поморщилась. Он точно покормит, даже не стоит сомневаться. Я видела, как сильно его расстраивало моё состояние, и как он всеми силами пытался мне помочь, но я словно погрязла в своей печали и не могла собрать себя по частям в единый элемент. Даже с Марком такого не было. Я поревела вечер, напилась до тошнотворного состояния с Таей, а на утро стала двигаться дальше.
Почему сейчас не так?
– Мама блинчики приготовила, как ты любишь, – ободряюще сообщил брат. – Слушай! Предков ты, может быть, и обманешь своей болезнью, но я то вижу, что с тобой что-то случилось.
– Тебе кажется, – ровно ответила я.
– А глаза у тебя зарёванные просто так? А твоё стойкое желание лежать в склепе? Ты за идиота меня держишь? Скажи, кому втащить, я втащу.
Мне стало очень стыдно от своего эгоистического поведения и одновременно хорошо от осознания того, что я не одна и меня любят.
Я приподнялась на кровати и обняла сидевшего возле меня Илью.
– Спасибо. Мне просто нужно время. Я так рада, что ты у меня есть, – прошептала я.
Илья бережно погладил меня по волосам.
– Но ты мне всё же скажи, кому втащить, – не унимался он, и у меня сквозь слёзы вырвался нервный смешок.
– Всё нормально, не надо никого калечить.
– Знай, что моё предложение всегда в силе, – серьёзно сказал брат.
Я громко вздохнула, если бы только ударом по морде можно было решить проблему душевной боли, я бы не раздумывая согласилась. Но насилие лишь порождало насилие. И даже если бы Илья врезал Глебу, я бы всё равно не почувствовала себя счастливой, как прежде.
– А у меня для тебя есть сюрприз, – радостно изрёк Илья.
– Не надо сюрпризов! – я знатно напряглась, зная своего брата. – Мне уже хорошо. Резко вдруг так стало.
Брат рассмеялся и, обещая вернуться, скрылся за дверями моей комнаты.
Через несколько секунд послышались шаги, и в моё убежище несмело ввалилась Тая с глазами-блюдцами на пол-лица.
– Я привёл тебе жилетку для плача, – гордо изрёк брат из-за её спины и захлопнул дверь с другой стороны. Мне почему-то стало дико смешно от этой ситуации, словно брат притащил бедного ягнёнка в жертву коварному льву.
– Привет, – робко поздоровалась подруга, продолжая стоять под порогом.
Противоречивые чувства наполняли меня, с одной стороны, мне хотелось, чтобы она ушла и оставила меня в покое, а с другой – я была рада её видеть, и мне хотелось поделиться с ней тем, что произошло.
– Привет, проходи, – вздохнула я.
Тая несмело подошла к кровати и уселась на самый край.
– Как ты?
– Отвратительно, словно по мне локомотив проехал.
– Что случилось? – несмело спросила Тая, и вид у неё был такой несчастный, что на секунду мне показалось, что настоящие проблемы у неё, а не у меня.
Я рассказала ей обо всём, что со мной случилось. Она внимательно слушала, а по её щекам катились молчаливые слёзы, словно вторя моему внутреннему состоянию.
– Ты чего плачешь-то? – всхлипнув, спросила я.
– Прости меня, это же я во всем виновата, – вдруг взмолилась она, опустив плечи и превращаясь в маленький беззащитный комочек с глазами полными слёз и раскаяния.
– В чём ты виновата?
– Это я его приглашла-а-а… Я хотела как лучше, хотела, чтобы ты Марка забыла. Прости.
Во мне боролось два начала: светлое и тёмное. Тёмное подталкивало оскорбить и сказать гадости о том, что в чужую жизнь без спросу лезть нельзя. Светлое шептало, что для подруги эта ситуация стала уроком, и она уже наказала себя угрызениями совести.
Я чётко знала, что я выберу, чувствовала, что так будет правильно.
– Глупая, – я прижала подругу к своей груди. – Ты думаешь, я не догадалась? После того как он притащился с охапкой цветов на выпускной, а ты якобы в это время случайно захотела в туалет.
– Ты на меня не злишься? – с надеждой в глазах спросила она.
– Злюсь, очень злюсь, но я знаю, что ты извлечёшь из этой ситуации урок и в следующий раз посоветуешься со мной.
– Конечно, – пискнула Тая и бросилась меня расцеловывать в обе щеки.
– Странная какая-то ситуация, – недовольно пробурчала я.
– Ты о чём?
– О том, что фиговая из тебя какая-то жилетка получается, не стрессоустойчивая и рыдающая в два ручья.
Мы уставились друг на друга, а затем начали несмело хихикать.
– Забавное должно быть зрелище: в слезах, соплях и хохочут, – сквозь смех выдавила я. Осознавая, как сильно мне повезло, что в моей жизни есть родные и тёплые, как объятия, люди.
Глава 22
Я сидела в машине возле многоэтажного дома, крыша которого хранила мои самые потаённые желания воплотившиеся в жизнь. Мои руки нервно отбивали по рулю в такт льющейся из магнитолы музыки: «Billie Eilish – you should see me in a crown».
Тяжёлые, словно измазанные сажей тучи угрожающе нависли над городом. Одержимый ветер срывал с деревьев листву и поднимал пыль. Я чувствовала, что с минуты на минуту небо разразится проливным дождём, но мне не хватало решимости выйти из машины, прежде чем город накроет пелена воды.
Последнюю неделю меня мучило навязчивое желание поговорить с
