я всегда наказываю тех, кто становится для меня проблемой. Вы готовы к этому?
Лурдис, выдержав тяжелый взгляд магистра, ответила со спокойным достоинством:
— Если когда-нибудь я предам вас или тэлли Клодию, вы можете убить меня. Я смиренно приму это.
Магистр хмыкнул, с легким недоверием вскинул брови и бросил быстрый взгляд на мальчика.
— Вашему сыну придется разделить вашу участь, вы осознаете это?
Лурдис лишь на мгновенье сжала губы, потом невозмутимо кивнула:
— Да, тэр. И это я приму, как должное, тэр.
Магистр восхищенно качнул головой, после чего одобрительно посмотрел на меня:
— Ваша новая служанка правильно понимает, как устроена жизнь. Это хорошо. Будь по-вашему, я позволяю вам и вашему сыну остаться рядом с тэлли Клодией.
Он посмотрел прямо в глаза Лурдис:
— Будьте осторожны. Любая ошибка может стоит жизни вам и вашему сыну. Не забывайте об этом.
Лурдис кивнула.
— И еще. Я предупреждал тэлли Клодию, теперь предупреждаю вас: забудьте привычки, привитые воровским дном. Вам не стоит брать чужое — я не оставлю этого без наказания. Донесите это до своего сына.
Я кашлянула, не выдержав.
— Лурдис никогда не занималась воровским ремеслом, Тариен.
— Чем же она занималась в воровской обители? — с сомнением посмотрел он на меня.
— Она была матерью воров, — ответила я, и уголки губ сами собой дрогнули в улыбке. — Стирала, готовила, зашивала раны после воровских стычек и облав.
Магистр хмыкнул.
— Мать воров… надо же. Что ж, предупредить не будет лишним. Оставляю вас.
С этими словами магистр пересек гостиную, пройдя мимо меня, и вышел. Когда его шаги затихли далеко в коридоре, я наконец смогла выдохнуть и улыбнуться Лурдис от всего сердца.
— Я так рада тебя видеть.
Лурдис улыбнулась мне так, как улыбалась бы мать своему ребенку. Ее не зря прозвали матерью воров. Для каждого в воровской обители у нее находилось доброе слово и теплый взгляд. Всегда. Даже для тех, кто этого не заслуживал.
— Я тоже рада видеть тебя, малышка Кло.
— Прости, — выдохнув, произнесла я, когда магистр вышел.
Лурдис улыбнулась, спокойно и невозмутимо.
— Я подвергаю опасности твою жизнь и жизнь Рикара. Возможно, мне не стоило звать тебя сюда.
Мать воров покачала головой.
— Ничего не изменилось. Так было всегда. Не было ни дня, чтобы мы не боролись за выживание. Каждый день — нужно постараться, чтобы выцарапать когтями и вырвать зубами у судьбы завтра. Не волнуйся, — кивнула Лурдис. — Я ко всему готова. Я осторожна и научила Рикара быть осторожным. Среди людей ты всегда как в окружении волков — не смыкай глаз, не теряй бдительности, смотри в оба, будь ловок и быстр — иначе не выжить. Я не потеряю бдительности, Кло. И Рикар научился этому у меня, он привык жить среди волков и смотреть в оба. Мы оба зубами и когтями будем каждый день отвоевывать себе завтра. И ты будешь, Кло, я знаю. Именно поэтому ты здесь, правда?
Помолчав, я подумал, как же хорошо Лурдис понимает меня, и сказала:
— Да, это правда. Я получила шанс, и решила им воспользоваться, но…
Лурдис покивала и посмотрела в ту сторону, куда ушел магистр.
— Этот человек — как лезвие над твоей головой на плахе, верно? — спросила она. — Находиться рядом с ним — все равно, что ждать, когда это лезвие отсечет тебе голову. Ты не знаешь, когда оно сорвется сверху вниз. Я права?
— Права, — серьезно глядя на нее, сказала я. — Если ты останешься, это лезвие будет висеть и над твоей головой, и над головой Рикара.
Лурдис усмехнулась.
— Это всего лишь одно лезвие, малышка Кло. Вспомни, сколько их висело над нашими головами? Облавы городской полиции, мстительные торговцы, чьи слуги по приказу хозяина за похищенный грош могли избить палками до смерти, не оставив целых костей. А нищета, болезни, голод? Мы всегда жили с лезвием над нашими шеями. Но я знаю, Кло — если ты здесь, значит, с этой плахи есть шанс спастись.
Она чуть сузила глаза и покачала головой, непроизвольно — но я заметила — прижав к себе Рикара покрепче:
— На воровском дне шансов нет, ты знаешь.
Я поколебалась, но все же кивнула, подтверждая ее правоту.
— Вот, почему я останусь с тобой, — сказала Лурдис. — Мне шанс уже без надобности, я слишком стара, чтобы мечтать о хорошей жизни. Но для Рикара я хочу чего-то получше, чем воровская обитель. Его жизнь еще впереди. Ради него я на все готова, поэтому не жалей, что позвала меня сюда. Я благодарна тебе.
Я перевела взгляд на подростка. Каштановые волосы, высокие скулы… В этом ребенка ощущалась та же спокойная сила духа, что и у Лурдис. Любой, кто взглянул бы на них, сказал бы, не сомневаясь, что они определенно мать и сын — так много между ними было сходства.
Вот только на самом деле, Рикар не был родным сыном Лурдис.
Когда-то десять лет назад в обитель воров попала женщина, которая бежала от чего-то очень плохого. Лурдис, рассказывая мне однажды эту историю, говорила:
«На ней лица не было. От страха она не могла говорить, у нее дрожали руки, в глазах стоял ужас. Прежний король воров предложил ей убежище, но она, едва дыша, сказала, что не может остаться. Нигде ей нельзя оставаться больше одного дня. Если она задержится, ее настигнут — и тогда произойдет что-то очень страшное, что невозможно даже представить. С ней был ребенок, мальчик двух лет от роду. Слепой и немой — он мог только прислушиваться к тому, что происходит вокруг него. Беглянка молила приютить ее сына и укрыть его, чтобы никто не знал, как он появился в обители воров и когда».
Женщина ушла, оставив ребенка, а Лурдис выдала мальчика за своего сына, сказав, что до сих пор он жил в ее родной провинции с ее матерью, а теперь, когда мать померла, ребенка привезли ей.
Мать Лурдис и впрямь незадолго до того дня скончалась, а ее родная провинция была так далеко от столицы, что никому не пришло бы в голову ехать туда, чтобы удостовериться в том, правду ли она говорит. Лурдис просто поверили и относились к Рикару как к ее сыну.
Только старый король воров, тогдашний любовник Лурдис, знал, как мальчик попал в обитель воров. Но несколько лет назад он попал в облаву, был заточен в тюрьму и казнен. Я была единственной, кому Лурдис рассказала правду. Наверное, ей просто хотелось кому-нибудь довериться. Хранить в одиночку тайны, которые могут быть губительны, иногда тяжело. Уж я-то знала.
