важной частью игры, игровой механикой, так сказать, являлась отдача приказов. Если под управлением нежить и личи — то это лёгкий режим, потому что приказы передаются мгновенно и отряды реагируют на них сразу. А если под управлением люди, о, здесь в дело вступают адъютанты, доставляющие приказы до отрядов. Только ближайшие отряды начинают действовать в тот же ход, в который отдан приказ, дальше рассчитывается расстояние, и самые дальние отряды могут начать двигаться только через пять, а иногда и десять ходов после отдачи приказа, когда помимо расстояния включатся другие препятствия, в том числе отряды противника. То есть надо уметь думать на десять шагов вперёд, чтобы, когда отряд начнёт действовать, приказ не терял актуальности. Опять же, отряд, совсем отрезанный от командования, получать приказы не может вовсе. Здесь же ограничение на количество приказов в ход. Разбить армию на маленькие отряды по сто человек можно, но как всем этим отдельным единицам отдавать приказания? Поэтому отряды группируются в стеки, и приказ отдаётся уже им.
Всё это даёт свои плоды: командиры учатся думать и работать в стеснённых условиях. А затем, наигравшись в игрушечных солдатиков, отправляются вместе с солдатами реальными в полевые учения, чтобы в лицо знали своих юнитов на поле боя, потому что офицеры, вплоть до высшего командного состава, вполне себе делят тяготы военной службы с рядовыми. Никакого квартирования в населённых пунктах, на учениях только в поле, в палатке, вместе со всеми.
У такого подхода есть и минус, часть жрецов, которых и так дефицит, постоянно работает с армией, чтобы не нести небоевые потери. За выучку приходится платить, профессиональная армия потому так и называется, потому что она профессиональная.
Половина этих командиров будет в ближайшее время командовать гарнизоном в приграничных городах и крепостях. К сожалению, на большее они пока неспособны. Да, военные игры имеют определённый эффект: учат базовым тактическим приёмам, навязывают стратегию поведения, чтобы офицер действовал, а не ждал действий противника. Однако всё это не заменит реального опыта, лишь подготовит к бою и не даст растеряться… Совсем уж сильно. А те, кто покажет себя лучше всего, станут командирами линейных войск. Мне категорически не нравится идея выводить людей на поле боя, потери лишают меня рабочих рук и потенциальных кадров, но выхода нет. Если нас снова ждёт война на два и более фронтов, мы с Хаартом сможем закрыть только два направления.
Узнал, наконец, как дело обстоит с передачей нежити другому некроманту. Всякая низкоуровневая ерунда передаётся легко, а вот с рыцарями смерти и гвардейцами всё сложно. Хаарту, чтобы получить полноценный контроль над моими солдатами, придётся потратить значительное время. Меньше, чем поднимать самостоятельно, но всё равно время. К тому же Хаарт не может контролировать гвардейцев в таком количестве, так что ему проще держать свою армию, а мне свою. Лишняя головная боль с логистикой, да и армия Хаарта всё же уступает моей, но не критично. Как сказал сам Хаарт — живые разницы не заметят.
Сегодня игра ничего выдающегося не показала, нападавшие не смогли реализовать своего преимущества, защитники, похоже, слишком нервничали, пытались воевать по учебнику, медлили и постоянно отдавали инициативу.
Вопросительно смотрю на генерала Варса. Уже немолодой мужчина за жизнь навоевался и просил его больше в бой не отправлять, зато с удовольствием взялся за обучение молодёжи, так как кроме войны больше ничего не умел. Варс под моим взглядом вздохнул и развёл руками. Командовали красной и синей стороной не одиночные офицеры, а команды по три молодых командира. И вроде как они, эти шесть молодых мужчин, показывали хорошие результаты в последних играх. Настолько, что Варс счёл возможным представить парней мне. Очевидно, поспешил.
— Они перенервничали из-за твоего присутствия, — оправдался Варс, когда игра уже закончилась.
Мы с генералом покинули зал сразу по окончании, оставив разбор ошибок остальным старшим офицерам. Мне там разбирать нечего. Пусть Хаарт и прочие умудрённые опытом командиры игру вполне освоили и делали в ней немалые успехи, пальму первенства сохранял я, оставаясь непобеждённым. Полагаю, просто другие привычки и мышление сказывались, да и линейная тактика мне была ближе, остальные офицеры ещё втягивались.
— Перед врагом они тоже нервничать будут? — парирую. — Я не так уж много требую, Варс.
— Они хорошо справляются. Вправим мозги, чтобы не отвлекались на внешние факторы, и они ещё смогут тебя удивить, — ответил Варс.
— У тебя что, среди них родственники есть?
Генерал удивился.
— Что? А! Нет, никаких родственников. Они действительно лучшие из того, что есть.
— Я видел куда более решительных парней. Пусть они проигрывают в хитрости и тактических уловках, но если в бою они будут вести себя уверенно и не поддадутся панике — толку из них выйдет куда больше.
Здесь Варсу крыть, в общем-то, нечем. Но вообще я его работу ценил. Генерал уже много сделал для нашей армии и сделает ещё больше. Когда у нас появятся полевые командиры, вероятно, именно Варс будет создавать Генеральный штаб.
Оставалось надеяться, что в ближайшие годы никто нас на зуб пробовать не будет. Сложно в такое верить, но надеяться-то можно.
Глава 14
Двери тронного зала с треском проломились внутрь. Рыцари-тамплиеры, воинство Церкви Светлой Матери, ворвались в зал, добивая остатки дворцовой стражи. Через обломки прошёл рыцарь-командор Аранос, человек долгого и сложного пути.
Когда-то он начинал, как наёмник, что продавал свой клинок за деньги. Влюбился и воевал за любовь своей леди. Воевал неудачно, его возлюбленная погибла в результате дворцовых интриг, и Аранос стал мстителем. Он отлично понимал, что его жизнь не будет ни счастливой, ни долгой, но шёл до конца, пока не свершил свою месть. Опустошённый и истлевший изнутри, он влачил жалкое существование. А затем Араноса нашли Светлые Отцы. Принял веру, навсегда, как ему казалось, отказавшись от клинка. Однако, когда церкви потребовались воины для защиты от сил тьмы, Аранос ощутил призыв к оружию. Воин вновь обнажил меч, но на этот раз с благородной целью, ради несения света в пучины тьмы.
Так Аранос воспринимал себя сам. Для сидевшего на троне Винсенте, устало положившего голову на кулак, рыцарь-командор воспринимался как дуболом, просто ещё один инструмент политики, безмозглый клинок, разящий тех, на кого укажут, не более. Винсенте сожалел, что человек, присланный Арантиром, опоздал. Прибудь Льюис хотя бы на пару недель раньше, сколь многое можно было бы изменить. К самому посланнику Винсенте не имел никаких претензий, тот и так совершил невозможное, преодолев половину
