сиденье под себя и наполняешься предвкушением неизвестного. Заглохну — не заглохну? Смогу ли проехать хотя бы по прямой?
Я-взрослый за рулем был двадцать лет и вряд ли ощутил бы то, что чувствую сейчас я. Ну, еще одна тачка, ну, ретро. Отлично, заводим мотор… Упс. Сцепление жестко идет — заглох. Пробуем еще раз… теперь нормально, поехали — вот и все, никакой радости первооткрывателя, просто механика процесса.
Тело помнило последовательность действий, разум не был уверен, что получится. Вокруг квохтал Леха Каналья, который до того много раз показывал, как одновременно отпускать сцепление и выжимать газ, успокаивал, что, если заглохну — нестрашно. Мало у кого с первого раза получается, тут надо чувствовать сцепление! А это не особый дар, это только с опытом приходит.
И вот я за рулем! Сам! Еще в мае должен был отпрашиваться, чтобы сходить к Илюхе или задержаться у него, и — за рулем! Стопы давят на педали, учатся их чувствовать. Мозг достает информацию из памяти и подсказывает, с какой интенсивностью давить. Тело, конечно, не слушается и не понимает, у него нет того опыта.
Леха сел рядом, покосился с беспокойством.
— Готов? Давай!
Что ж, пробуем! Я повернул ключ в замке зажигания. Нейтралка. Тормоз. Выжимаю сцепление. Первая передача. Медленно отпускаем тормоз, нажимаем газ, отпускаем сцепление.
Тронулся! Машина поехала! Я рулю! Е-е-е!
— Сцепление — вторая передача, сцепление-газ, — командовал Каналья.
— Есть! Получилось! Не заглох! — Я не заметил, что не подумал, а прокричал это.
— Да! Молодец! Во разогнался! Теперь: сцепление — третья передача, сцепление-газ!
Я повторил, глянул на спидометр. С кудахтаньем из-под колес разлетелись куры.
— Сбавляй скорость!
Я притормозил, Каналья распорядился:
— Сцепление — вторая передача, сцепление-газ… Отлично! Сбавляй. Сцепление — первая — сцепление-газ.
И так много раз подряд. Разогнался — сбавил скорость — остановился. Заглох я лишь единожды, и на губах невольно расцветала улыбка. Я — могу! Я — управляю автомобилем! Е-е-е! Держите меня, пятеро! И скоро смогу, как Каналья, сидеть на месте водителя и рулить, высунув руку!
— Пусти за руль — развернусь, — попросил Каналья, когда мы подъехали к самой трассе.
Вот бы туда! Я чувствовал, что справлюсь, смогу…
— А можно я?
— Потом. Эльза Марковна прибьет за царапину — помни!
— И трепещи, — добавил я, покидая салон.
Пока Каналья разворачивался, я закрыл глаза, представил в руках руль и повторил движения, какие делал бы, выполняя разворот в три приема. В принципе, можно попробовать.
— Давай!
Каналья уступил мне место за рулем и с издевкой сказал:
— Запомнил? Повторить сможешь без подсказок?
— А если смогу и не ошибусь, — азартно проговорил я, снимая машину с ручника и трогаясь, — что тогда? Мопед подгоните?
— Где я тебе его…
Ускорившись, я переключился на вторую передачу, потом — на третью. Притормозил, развернулся, тронулся, разогнался, поглядывая на его побледневшее лицо, опять развернулся.
— Я видел у вас в огороде раму «Карпат». Вместе и соберем.
Я подъехал к гаражу и, сдав задом, припарковал «Победу» под аплодисменты бабушки. Поглядывая на нее, Каюк тоже зааплодировал. О, сколько зависти было на его лице! Он же думает, что вот так ездить и правда можно с первого раза.
— Талант! — оценил Каналья. — У парня определенно есть способности — так чувствовать машину! А ведь только сел за руль!
— Так что будем собирать мопед! — улыбнулся я.
— Я ничего тебе не обещал! — крикнул Каналья с азартом.
— Что за мопед? Что вообще за дурдом? Леша, тебе сколько лет? — строго проговорила бабушка.
— Я только жить начал, Эльза Марковна! — улыбнулся он.
— Проснулся, — проворчала бабушка.
— Как будто, да, проснулся! Именно так.
— Идем обедать и — на вокзал, — распорядилась она.
А дальше по накатанной: передать товар, расплатиться с проводниками, выйти на рынке, поехать домой. Да не прямо домой, а сразу в подвал — было интересно, как там наш сын полка, никто на него не ополчился ли.
После всего, что я пережил сегодня, встреча с одноклассниками больше не пугала. Главное, как в той песне: «Посмотри на меня, делай, как я». У меня был этот, как же его… скрипт, последовательность действий, я просто их повторил, и все получилось. И ничего страшного! Даже управлять машиной получилось вообще без проблем.
Какой же подарок я получил! Как здорово быть мной!
Выйдя в центре поселка, я понесся к Илюхиному дому. Пустой рюкзак хлопал по спине, подгоняя. Недавно в этом рюкзаке хранилось пятьсот долларов! Сейчас их взяла на хранение бабушка.
Шарахнулись в сторону два орущих друг на друга кота — черный и рыжий. Я сбежал по лестнице в подвал, толкнул дверь — она оказалась не запертой — и взору открылась идиллическая картина: Илья и Ян, подперев головы руками, смотрели на фигуры на шахматной доске — обдумывали следующий ход. Борис синим мелом рисовал космический корабль на стене под трубами.
— Имперский истребитель? — спросил я.
— Ага, — кивнул брат.
Тренировку я точно проведу, если буду повторять то, что мы уже делали, а вот новые приемы следует отрепетировать.
С разбегу я упал на диван и вперился в серый потолок, представил его черным, со звездами, нанесенными белой краской, а если фосфора туда добавить, они будут светиться в темноте. Интересно, море уже светится или еще нет? Надо ночью проверить.
— Ты чего такой? — спросил Илья.
— Какой это — такой? — улыбнулся я.
— Как в лотерею миллион выиграл, — сказал Илья и добавил: — Прикиньте, выиграть у Яна не могу! И малой у меня не может, у нас пат!
Я в шахматы играл хреново, в вихре событий, пронесшихся через мою жизнь, было не до вдумчивых развлечений. Илья же шахматы обожал, как и математику. Он буквально кайфовал, когда решал сложные задачи, и до сегодняшнего дня я его не понимал.
А теперь сам решил сложнейшую задачу! Две! Заработал триста долларов чистыми. Просто вот взял и из воздуха их достал! И научился ездить на машине. Осталось уболтать Каналью, чтобы пустил меня на трассу, и я смог развить нормальную скорость. Гаишников там все равно нет.
Все должны были собраться в семь, но Наташка явилась раньше. Судя по мокрым волосам сестры, она была на море. Я и сам с удовольствием уподобился бы бегемоту: залез в воду, чтобы только
