дворце были.
— Ну, ты это, прекращай тупить. При чем тут тип архитектуры? Как говорит маменька: мир хижинам, война дворцам! В данном случае, скорее, наоборот, но не суть важно.
— Я все равно ничего не понял. Какая война? А что с экипажем?
— Вот! Переходим к сути. Док и шкипер — «в доску». Служанки туда же. Они вместе э… гуляли. Переутомились. Вдова и хвостач, с постельным делом не особо усердствовали, просто поют и летают.
— В каком смысле? Про пьют понятно, но почему летают?
Мальчишка вздохнул:
— Вы, сэр, дотошный как клещ. Откуда мне знать, почему вдова летает? Природа у нее, наверное, такая. Но сейчас она летает плохо, поскольку пьяная. То в хворост брякнется, то за дерево зацепится. А Сан ей растолковывает почему случилась полетная неприятность. Большой знаток виражей и разворотов. Теоретик.
— Но почему Хатидже стала летать? Она же скрывает.
— Перед кем тут скрывать? Все пьяные и свои. К тому же вы здорово потощали. Вдова как тростинка, может ее ветром носит. Я на эту тему не задумывался.
Энди потер лицо ладонями:
— Не сходится. Мы же эти сутки только и делали что жрали-пили. С чего нам худеть?
— Ну. Давай опять с начала, только кратко. И без повторов. Царица со своими… служанками вас опоила и околдовала. Дворца нет, роскоши нет, пира нет, прелестных дев тоже нет. Есть чары и полная распущенность нравов. Прошло восемь дней.
— Восемь? Шутишь? А что мы все время ели? Я голоден как на Болотах.
Мальчишка поморщился:
— Я бы сказал что вы ели. Но смысл? Ты и так проблевался.
— Ладно. А она? — Энди, стараясь не смотреть, указал в сторону ложа.
— Что «она»?
— Она есть? Или тоже морок?
— Она есть. Ничего себя так, соразмерная. Вполне может быть и царица. Пусть и не в моем вкусе. Впрочем, я в принципе цариц не люблю. Но ты не беспокойся, не с бегемотом порезвился. А вообще-то ты на редкость выносливый парень.
— Что, правда, восемь дней?
Гру пожал плечами:
— А что мне врать? Пять дней сидел на катере, обловил всю черноперку в бухте. Вас нет. Думаю, что делать: плыть отсюда или полюбопытствовать? Поскольку катером я управляю еще так себе, решил двинуть на разведку. И два дня лажу тут по кустам, отмахиваюсь от ос и учусь, как надо расслабляться. Подойти не решался, царица и служанки еще на ногах были. Мало ли, вдруг у твоей красавицы в рукаве еще какое колдовство? Она же морок еще на берегу начала наводить, без всякой отравы.
Энди пощупал свой живот — живот был впавший.
— Где мой ремень и нож?
— Кажется, под койкой валяется. Ты не беспокойся, царицу иное твое оружие куда больше взволновало.
— Нужно уходить.
— Ну. А я о чем толкую? — удивился мальчишка.
Энди поднатужился и встал. Ноги держали.
— Нож и подштанники я прихвачу, ты себя направляй, не завались, — прошептал Гру.
Рулевой потащился к лестнице. Мальчик неслышно шмыгнул к ложу, подхватил шорты и ремень товарища, на миг задержался и догнал Энди.
— Что там? — пробормотал рулевой, с трудом спускаясь по кое-как нагроможденной из коряг «лестнице».
— Глянул вблизи. Вполне себе царица. Так что ты по-любому лучше всех зачаровался.
— Отчего же? Служанки тоже очень милые девушки.
— Ну, как сказать.
Беглецы одновременно вздрогнули и чуть не свалились с сучковатого помоста. Внизу вновь надрывно взвыли на два голоса:
Yekhati па troyke a bubenlsami,
A vdali melkali ogonki…
Ekb, kogda by тле teper za vami.
Dasha by lazveyal ol toski!
Do/ogoy dlinnoya.
Da nochkoy Iannoya.
Da s pesney toy
Chto vdalletitzvenya…
— Надо же, еще кувшин нашли, — с определенным уважением отметил Гру. — Царица должно быть для тебя припрятала, так нет же, отыскали. Просто нюх на пойло у бесхвостого и вдовы.
— Это отраву они ищут?
— Ее. Ну, она как отрава. Типа пива, легенькое. Царица нажевывает травы, потом ставит бродить. Что там в рецепт магического добавляют, я не понял. Царица тоже порядком утомилась, на всех ее жеваного пива не хватает. Так что самое время ноги уносить, если джентльмены прямиком на месте трезветь не хотят.
— А что будет, когда протрезвеют?
— Что-нибудь да будет, — неопределенно пробормотал мальчишка. — Вряд ли что-то хорошее. Размышлять будем или сваливать?
— Сваливать. Где Док и шкипер? Лучше с них начать. Певцы возражать начнут.
— Ну. Ты явно трезвеешь.
Старшие члены экипажа отыскались совсем рядом с хижиной, в которую превратился дворец. Гру ловко перешагивал через спящие фигуры: служанки и моряки спали вповалку. Шкипер храпел относительно с краю, Энди заставил себя действовать и помочь снять с тела двух служанок. Одна из девушек слабо зашевелилась, но не проснулась. Шкипера поволокли к тропинке, оставили в тени кустов, в молчании вернулись за доктором.
— В принципе, они не такие страшные, — прошептал Гру. — Если из кустов смотреть, так и ничего. Просто особенность этакая.
Энди промолчал. Царские служанки были ужасны. Голые, всколоченные, дурно пахнущие. Но лица… Полузвериные рожи, с толстыми тупыми носами. Стройность и соразмерность фигур лишь подчеркивала жуть полусвинных лиц.
Дока пришлось раскапывать подольше. Всхрюкнула одна из служанок, которой отдавили руку, к счастью, тут же умолкла.
— Он скользкий, — прохрипел Энди, пытаясь удержать плечи доктора.
— По пьяни с каждым может случиться, — рассудительно заметил Гру.
— Я к тому, что до берега не дотащим. Я порядком ослабел.
— Предусмотрено. Я тут волокушу соорудил.
Волокуша оказалась припрятанной у спуска. Доктора свалили на срубленные и сплетенные ветви, начали буксировку.
— Главное, чтобы в кусты не залетел, — предупредил мальчишка. — А что голова постукивает, так это даже хорошо. Мозг быстрее просветлеет.
— Мозг… — Энди крепче взялся за ветви. — Мне кажется, или у него тоже с носом?
Нос доктора, в принципе достаточно красивый и в чем-то даже римский, сейчас притупился, расширился, ноздри казались вывернутыми.
— Может, само пройдет, — помолчав, предположил мальчишка. — А может он просто рожей о стол треснулся. Надо признать, пить-то Док вовсе не умеет.
Доктора оставили на пляже, вернулись за Магнусом. Старина шкипер покатился легче, вот только смотреть на его физиономию было больно.
— Даже не пойму. Он вроде и пил меньше, и с девками не особо, а «пятак» вон какой, —
