так, будто ему это необходимо.
— Вот, — бормочу я.
Нолан не колеблется. Он берет кружку из моих рук и выпивает остатки пива. Я хмуро смотрю на него.
— Все в порядке? — спрашиваю я с беспокойством.
Он поворачивает голову и смотрит на меня, выражение его лица озабоченное.
— Нет, но не волнуйся об этом, — мягко говорит он и заправляет мои волосы за ухо. — Ты сегодня очень красивая.
Я застенчиво улыбаюсь и краснею.
— Спасибо.
Мои братья начинают притворно фыркать и стонать, глядя на нас.
— О, Боже, это отвратительно. — Стонет Джейсон.
Я пинаю их сиденья.
— Закройте свои рты, придурки, — шиплю я.
Я поворачиваюсь, чтобы извиниться перед Ноланом, но он улыбается и качает головой. Его улыбка медленно исчезает. Он протягивает руку вперед и похлопывает моего отца по плечу. Отец слегка поворачивается в кресле и смотрит на Нолана, вопросительно поднимая брови.
— Мистер Джеймсон… — начинает Нолан.
— Можешь называть меня Джоном, — говорит мой отец с небольшой улыбкой.
Я могу сказать, что Нолан нравится моему отцу, что делает меня чрезвычайно счастливой, потому что я, кажется, влюбилась в этого парня. Это и так пугает, если не беспокоиться о том, понравится ли он моему отцу и братьям.
— Джон, я хочу извиниться за то, что сказал мой отец… — Нолан начинает снова, но отец прерывает его.
— Остановись, Нолан. Тебе не нужно извиняться за то, что сказал твой отец. Он взрослый человек, и если ему было неприятно, то он сам может извиниться. Но я, честно говоря, не вижу, чтобы это произошло.
Нолан качает головой.
— Нет, этого не случится.
— Так я и думал.
— Просто… я привык… — Нолан с трудом сдерживается, в разочаровании проводит рукой по волосам.
— Ты разделял взгляды своего отца? — спрашивает отец.
Нолан кивает.
— В какой-то степени. До тех пор, пока не встретил Харли, — тихо говорит он.
У меня перехватывает дыхание. Я знаю, что поначалу Нолану не нравилось, что я женщина, владеющая собственным бизнесом, и чем больше мы узнаем друг друга, тем больше он это принимает и даже любит. Но, чтобы он признал это вслух, да еще моему отцу, — такого я не ожидаю.
Улыбка на лице моего отца — это улыбка, которую он не дарит никому, кроме своих собственных детей. Это улыбка гордого отца. Она наполнена любовью, принятием и пониманием. И он дарит ее Нолану. Мое сердце колотится в груди. Это очень важно. По крайней мере, для меня. Может, Нолан и не осознает этого, но его только что приняли в семью Джеймсон.
Мой отец протягивает руку назад и пару раз похлопывает Нолана по щеке.
— Нолан, ты хороший человек, — говорит он. — И я горжусь тобой за то, что ты признался мне в этом. Нужно быть сильным человеком, чтобы сделать что-то подобное.
Нейт, Джейсон и Шейн медленно поворачиваются и в шоке смотрят на меня. Я могу только пожать плечами. Когда я смотрю на Нолана, он, похоже, тоже в шоке.
— Спасибо, — говорит он моему отцу.
Мой отец сжимает плечо Нолана, а затем поворачивается на своем месте как раз в тот момент, когда команды выходят на лед. Он и мои братья вскакивают, чтобы поболеть за «Хулиганов». Нолан поворачивается и смотрит на меня, на его лице настороженная улыбка, как будто он не уверен, что думать о том, что только что произошло.
Я протягиваю руку и кладу ее на его колено. Затем ободряюще сжимаю его. Нолан переворачивает свою руку и переплетает наши пальцы. Затем он подносит мою руку ко рту и целует костяшки пальцев, глядя мне в глаза. Такой милый жест. Я чувствую, что между нами определенно что-то происходит, и очень надеюсь, что не только я это чувствую.
Нолан
Игра начинается, Харли и ее семья принимают в ней самое активное участие. Они кричат, вопят и ругаются. Все они, с их густым бостонским акцентом. Я вижу, как отец с ужасом смотрит на меня, стоя с приятелями у бара. Я нахожусь в приличном захмелении, что помогает мне расслабиться и наслаждаться шоу. Джеймсоны действительно заставляют парня втянуться в игру. Мне никогда не нравился хоккей… до сегодняшнего дня. Игра кажется более интересной, чем обычно. Я действительно слежу за тем, что происходит на льду, и получаю удовольствие, когда моя команда делает что-то хорошее. Интересно, как меняется толпа, в которой ты сидишь.
— Привет, Нолан, — говорит Харли, прерывая мои мысли.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, и она издает громкую отрыжку. Но не просто отрыжку. Она говорит:
— Мне нужно еще пива, — и при этом рыгает. Я не знаю, что мне делать: быть пораженным или серьезно впечатленным. Я таращусь на нее, пока ее братья и папа весело смеются. Она нахально улыбается мне, когда заканчивает.
— Это было… отвратительно. — Я гримасничаю.
Она смеется и возвращается к игре.
Я наблюдаю за ее профилем и за тем, как ее зеленые глаза пляшут от восторга во время игры. Она так великолепна, так полна жизни. Как бы мне хотелось унести ее в ванную и зарыться в нее поглубже. Она, наверное, убьет меня, если я попытаюсь что-то сделать, пока идет игра. Самое безумное, что она только что срыгнула во время разговора, а я все еще хочу ее трахнуть. Если бы так поступила любая другая женщина, я бы, наверное, сбежал через окно ванной. Но Харли умеет это делать и выглядеть при этом мило.
Во время первого пятнадцатиминутного перерыва Харли убегает в туалет, оставляя меня с ее отцом и братьями.
Шейн, старший брат, встает и потягивается, а затем опирается руками на спинку своего кресла.
— Ну что, Нолан, ты всегда одеваешься как нищеброд?
Я опускаю взгляд на свою рубашку-поло и слаксы, а Джон, Нейт и Джейсон хихикают. Харли уже успела меня достать своими издевательствами, так что я тоже смеюсь.
— Да, это моя обычная одежда. — Я смеюсь.
— Знаешь, Харли наговорила о тебе много дерьма, когда вы только познакомились. Она считала тебя полным придурком. — Нейт ухмыляется, поворачиваясь на своем месте, чтобы посмотреть на меня.
Я фыркаю.
— Ну да, она мне тоже не очень нравилась. Она раздражала меня до усрачки.
— А теперь? — с нетерпением спрашивает Джейсон.
— Сейчас… сейчас она мне нравится… очень, — тихо признаю я, ковыряя несуществующий кусочек ворса на коленке.
— Ты ей тоже нравишься, если это не очевидно по тому, как она смотрит на тебя. — Шейн самодовольно хохочет.
Я ухмыляюсь и издаю небольшой смешок.
— Мы не были бы хорошими старшими братьями, если бы не угрожали тебе, знаешь ли, — говорит Нейт.
— Да, если
