грузов; позволяет немецким солдатам беспрепятственно следовать через собственную территорию домой и обратно в воинские части, базирующиеся, например, в соседней Норвегии. Так что придется вам быть предельно осторожными…
Академик поморщился, но ничего не сказал. Копытцев, вроде бы не обратил внимания на его реакцию и продолжил:
— Вы оба отправляетесь в Стокгольм с официальной миссией по приглашению Шведской королевской академии наук.
— Той самой, что принимает участие в выдвижении кандидатов на соискание Нобелевской премии? — уточнил Ярослав.
— Так точно… Сейчас мы еще раз проверяем все документы, дабы избежать истечения их срока действия. Хотя в приглашении написано: «Ждем вас в любое удобное для вас время… Профессор Хенрик Бреннер…»
— Но он давно умер… — удивился Дмитрий Юрьевич.
— А вы были знакомы?
— Нет. Смерть настигла беднягу, когда я еще не родился — лет так двести тому назад.
— Но вот же, смотрите. Здесь, внизу, его подпись…
— Скорее всего, это какой-то потомок знаменитого ученого… Интересно будет с ним познакомиться. Ибо господин Бреннер (тот, давний), можно сказать, мой кумир в науке… Много лет назад он выдвинул теорию, что русские произошли от скандинавов, но, побывав в России, пришел к выводу, что этот процесс был обоюдным. В мире все время шел длительный процесс ассимиляции. Мы от них, они от нас — не так уж и важно; главное — оставаться людьми!
— Точно. Вот там, на месте, и обсудите — кто прав, — вполне по-философски рассудил выпускник мехмата Копытцев. — А кто — нет.
— Оба! — рассмеялся Дмитрий Юрьевич. — Уверен, что оба.
— Сейчас мы рассматриваем несколько вариантов вашей доставки к месту назначения, — не стал спорить с профессором Алексей. — По воде или по воздуху. Увы, оба варианта небезопасны, мы выбираем лучший. Так что пока живите спокойно и занимайтесь своими делами. Как только что-то прояснится, я вам сразу сообщу о нашем решении.
Он поднялся с места и, нахлобучив на голову модную (почти ленинскую) кепку, приобретенную совсем недавно в одном из магазинов Москвы, откланялся:
— Все, должен идти. Сразу после обеда у меня важнейшее совещание. Связанное, между прочим, и с вами.
— Что ж. Давай! До следующей встречи. — Ярослав, поднимаясь из-за кухонного стола, протянул ему ладонь для прощального рукопожатия.
— Ты выйди со мной, пожалуйста, — игнорируя этот жест, приказно добавил комиссар. — Еще одно дело есть…
* * *
— Что-то перестала мне нравиться эта наша затея… — еще на ступеньках начал Алексей Иванович.
— Чего вдруг? — удивился шедший сзади Ярослав.
— А может, старый интриган дядя Митя просто хочет «развести» нас и остаться в Швеции? Воссоединиться с семьей, попросить политического убежища…
— Не верится, — положил ему на плечо руку секретный сотрудник. — Хотя… Как ни странно, такой вариант тоже нельзя сбрасывать со счетов.
— Как думаешь, оружие тебе взять с собой стоит? — продолжил рассуждать вслух комиссар.
— Не надо. Я его, в случае чего, голыми руками… — заверил Плечов и для пущей убедительности сжал ладонь в кулак.
— А если тебя «примут» прямо при встрече? И сразу бросят в каталажку…
— Зачем я им?
— Не помешаешь. В качестве разменной монеты. А то и с целью вербовки… Чтобы позже вернуть на Родину уже с их заданием… Мол, Мыльников заболел, лежит в тяжелом состоянии в каком-нибудь королевском госпитале; вылечится — вернется! Легенду придумать не так уж и сложно…
— Но ты же знаешь меня, братец? Я преданный и верный. С юных лет за дело партии стою. Хотя — не скрою — меня тоже кое-что насторожило.
— Что именно? — толкнул входную дверь Копытцев и вышел на улицу, оказавшись, таким образом, прямо напротив своего автомобиля.
— Оказывается, академик дружит с неким профессором Пчоловским — по всей видимости, отцом нашего «товарища», — признался секретный агент.
— Именно поэтому ты и затребовал его фотографию? — наконец догадался Алексей. — Хочешь, чтобы дядя Митя на нее взглянул?
— Так точно!
— Прекрасно… Только зачем было упоминать эту злополучную фамилию?
— Это не я. Он сам начал. Еще в Ленинграде. Причем в разговоре с каким-то очень подозрительным типом.
— Почему сразу о нем ничего не рассказал?
— Да мне ж о нем ничего не известно. Ни имени, ни фамилии. А расспрашивать, сам понимаешь, чревато.
— Согласен… Тьфу ты черт — все твои словечки подобрал… Я среди ребят клич бросил, мол, кто найдет у себя фото Пчелова, получит премию. Но, похоже, тот гаденыш сознательно не лез в объектив.
— Профи, — хмыкнул Ярослав.
— Да… Недооценили мы его. Ну, ладно, беги… Как бы мой спаситель что-нибудь не заподозрил.
* * *
— А ну подскажи, какой сегодня день? — поинтересовался Мыльников, когда хлопнувшая дверь сообщила, что Плечов вернулся в родную квартиру.
— Суббота, — равнодушно бросил тот.
— На шведском это звучит как Lördag… — задумчиво молвил Дмитрий Юрьевич. — Что дословно означает «день стирки».
— К чему это вы, товарищ академик? — не понял Ярослав.
— Да вот… Как-то не упомянул об этом, когда рассказывал о происхождении названий дней недели, — признался Дмитрий Юрьевич.
— И теперь вам не терпится исправить положение?
— Хотелось бы…
— Что ж… Начинайте. Я весь — внимание!
— Правильнее даже не «день стирки», а «день купания», поскольку у скандинавов раньше было принято каждую субботу купаться в реке или каком-либо ином водоеме, и, следует признать, это была достаточно сильная, устоявшаяся веками привычка, поскольку слово «löga» переводится как «закон, традиция» (в современном шведском закон — «lag»); а еще древнегерманский корень «laugo» означает «вода, водопад». Выходит, это уже не обычное омовение, а какое-то ритуальное, обязательное действо. Причем — для всех скандинавов.
— Ну да, — устало согласился Плечов, которому после новогодней ночи совершенно не хотелось ворочать языком и тем более шевелить мозгами. — Те же финны обязательно ходят в сауну каждую субботу. Давайте и мы… Соблюдем, соблюдим… Короче, почтим давнюю традицию. Ванна уже наполнена. Чур, я первый!
— Постой… Я еще не все сказал. — Голос Мыльникова стал вдруг очень требовательным и даже в какой-то мере властным. — Исследуя данный вопрос, ваш покорный слуга обратил внимание на то, что суббота — единственный у скандинавов день, названный не в честь одного из Богов.
— Ну и?..
— При этом места в недельном пантеоне не хватило как раз для неоднократно упомянутого мною Локи. И вот однажды… Работая в библиотеке Королевской академии, которая и пригласила нас с тобой…
— Вы и там побывали? — пробасил Ярослав, которому не терпелось использовать водный день по назначению.
— Да. И как видишь, шведам мой визит понравился, если зовут еще раз, — отшутился Мыльников. — Я обнаружил интереснейшую запись, между прочим, в дневнике Хенрика Бреннера, того самого, на которого ссылался товарищ комиссар. Сделал ее ученый накануне дня своего рождения.
— И когда сей светлый
