Сергей Иванович Бортников
Загадочные свитки
Сергею Николаевичу Полтораку, великому русскому историку, ПОСВЯЩАЕТСЯ
У Ярослава Плечова — дипломированного советского философа и в то же время секретного агента НКГБ — очередное и очень необычное задание: найти и вернуть на Родину некие святыни, вывезенные за границу вскоре после Великой Октябрьской социалистической революции. По замыслу чекистов осуществить задуманное агенту Вождя должен помочь проживающий в Ленинграде и имеющий весьма неоднозначную репутацию академик Дмитрий Мыльников, чьи предки (отец и дед) сопровождали в дороге драгоценный груз…
Вот только проблемы возникают еще до того, как Плечов попадает в Северную столицу: в Москве Ярослав устанавливает, что кто-то очень интересуется не только им, но и многими людьми, с которыми он общается.
И в городе Ленина, куда Плечов и его напарник Николай Альметьев добираются водным путем, продолжается цепь странных и даже тревожных событий. В квартире шофера Семена Пашуто, где планируют остановиться агенты НКВД, укрывается неизвестный, после «встречи» с которым юнга Василий, сопровождавший гостей из Москвы по Ленинграду, попадает в госпиталь. Да еще Ярослав Иванович совершенно неожиданно для себя встречается с бывшим сослуживцем Пчеловым, который давно уже числится в списках покинувших этот бренный мир. Вдобавок оказывается, что Пчелов работает на пока еще вроде союзников СССР. Ну а жена Пашуто Прасковья рассказывает, что ее соседка по квартире пропала невесть куда…
Главной цели поездки тем не менее достигнуть удается — Плечов сумел установить контакт со строптивым академиком Мыльниковым, который глубоко уважал научного руководителя Ярослава профессора Фролушкина.
Командировка подходила к концу. И секретный сотрудник решил подвести ее итоги:
«Ну и чего же ты, Ярослав Иванович, добился? Суть задания вроде бы ясна… Вот именно — вроде бы… Похоже, есть еще какие-то подводные камни…
В идеях “блаженного академика” более-менее разобрался. Кое с чем можно согласиться, со многим поспорить. Но чем его мысли так заинтересовали руководство? Опять же до конца не понятно…
Контакт с Мыльниковым установил. Похоже, хороший контакт, несмотря на все особенности характера Дмитрия Юрьевича. Это плюс…
Выяснил, что ценности, которые так интересуют начальство, реально существуют. Еще один плюс. Еще бы понять, как их заполучить…
Но есть и минусы. Прежде всего — неожиданно воскресший из небытия Пчелов, он же Дибинский, он же Пчоловский. И именно эту фамилию произнес один из гостей Мыльникова…
Очень жирный минус. От прохиндея бывшего сослуживца можно ожидать любой пакости. И нужно ожидать…»[1]
Часть первая
Глава 1
Тихонько насвистывая что-то довоенное и давно вышедшее из моды, Плечов покинул ванную комнату и столкнулся в коридоре с владельцем квартиры, который тоже с обнаженным торсом и перекинутым через плечо новеньким, идеально белым вафельным полотенцем неспешно брел по коридору.
— Доброе утро, — поклонился Ярослав. Очень вежливо и, пожалуй, даже подобострастно. — Как спалось?
— Нормально, — деловито пробасил в ответ Мыльников, с любопытством оглядев сотканное из сплошных мышц тело молодого коллеги. — Мы тебе не мешали?
— Нет.
— Старый друг наведался, — попытался вкратце объясниться за казусы вчерашнего вечера Дмитрий Юрьевич. (Вышло как-то уж слишком неуверенно, натянуто и поэтому не очень убедительно.) — Ну не выгонять же его на улицу…
— Нет, конечно, — мысленно отмечая некоторую нервозность, появившуюся в поведении маститого оппонента, улыбнулся секретный сотрудник и сразу же перевел разговор в другую плоскость. (Ну, не хочет академик откровенничать — значит, так надо!) — Я там похозяйничал немного…
— В каком смысле?
— Без вашего позволения повесил на веревку свои носки.
— Надеюсь, постиранные? — с подозрением покосился на него чистюля Мыльников.
— Так точно! — привычно ответил агент Вождя.
— Гут. Я сам часто так делаю. — Хозяин наконец-то протиснулся в только что освобожденное гостем помещение и уже оттуда спросил: — Ты куда-то собираешься?
— Да.
— И что, даже не позавтракаем вместе? — Дмитрий Юрьевич наполовину открутил вентиль крана и, дождавшись тугой упругой струи, уставился в глаза Ярослава.
— Нет.
— Ну хоть чайку-то попьем, — предложил «гений философской мысли», но Плечов был непреклонен:
— Увы, не получится. Когда вернусь, с удовольствием.
— Понял. Ты надолго уходишь?
— Как получится, — предельно лаконично ответил Ярослав, предпочитая не связывать себя какими бы то ни было обязательствами.
— Ладно. Беги, — согласно кивнул академик. — Но к обеду постарайся вернуться. Ибо я удумал приготовить одну «вкусняшку», поедать которую в одиночку советскому человеку как-то «не фонтан».
— Заманиваете?
— Ага! — признался Мыльников.
Глава 2
В доме на Карповке — все по-прежнему. Будто ошалевшее от ненависти время докатилось до пресловутого питерского «колодца» и, упершись в его стены, остановилось, застыло, замерло.
Хотя, если подумать, чего вдруг за считанные дни тут что-то должно было измениться?
Прасковья уже хлопотала на общей кухне, а Альметьев все еще почивал в комнате Татьяны (пропавшей соседки), досматривая сладкий утренний сон. Его мощнейший храп был слышен не только в коридоре, но и за входной дверью квартиры № 18.
— Подъем! — нарочито строго (и главное — громко!) рявкнул Ярослав. — Стройся!
В ту же секунду «друг юности суровой» вскочил на ноги и, ни слова не говоря, принялся натягивать давно не глаженные брюки классического кроя, до того мирно висевшие на спинке стула.
— А, это ты… — Николай наконец осознал, что его тело находится не в армейской казарме, а в заштатной ленинградской коммуналке, и сразу умерил свой пыл.
— Сегодня поутру у нас запланирована одна важная встреча. Али ты о ней запамятовал, братец? — продолжал нагнетать обстановку Плечов.
— Сколько у меня времени? — деловито поинтересовался Альметьев.
— Полчаса по любому еще есть. Достаточно, чтобы привести себя в порядок: помыться-побриться и даже похлебать немного кипяточку.
— Стоп. Тогда… Куда ты так гонишь?
— Вперед, — дал «исчерпывающий» ответ агент Вождя.
— Понял! — с улыбкой согласился Альметьев, давно привыкший к такой манере общения.
После этого он почтительно поздоровался с «разлюбезной хозяюшкой» (так Николай иногда называл Прасковью) и быстро скрылся за дверью ванной комнаты.
Тем временем Ярослав, прислонившись спиной к холодной, давно не крашенной стене, удобно расположился на обычном кухонном табурете и завязал с Паней шутливый разговор:
— Ну, рассказывай, красавица, как дела?
— Отлично! — не отрываясь от плиты, жизнерадостно сообщила Пашуто.
— От остальных отлично или на самом деле?
— Нет… Правда, хорошо!
— Как Колька? Не приставал?
— Ага… Счас, — рассмеялась хозяйка. — От него дождешься. Эту ледышку не сможет растопить никакое пламя.
— Пыталась?
— Ну что вы такое несете, товарищ профессор? — постреливая бирюзовыми глазками, натянула обиженную гримасу на миленькое личико утренняя собеседница. — Я — женщина
