сестра сунула мне записку.
Лиз схватила бумажку и скомкала ее.
– Это мое. Я принесла ее Эбби, чтобы спросить, что это значит, понравилась я ей или нет. Это так, небольшая интрижка, только и всего. – Лиз взглянула на моих родителей, которые изо всех сил старались не показывать своего шока. – Она сказала, что вернется в Лондон… через девять лет?
Лиз посмотрела на меня в поисках поддержки, но я молчала. Мне и моему нервному тику лучше в разговор не вступать.
– А, хорошо, – мама одернула куртку. – Доча, переодевайся, мы будем ждать тебя внизу.
– А подарки? – спросил папа.
– Ой, точно, – обрадовалась Лиз. – Схожу за своим!
Она вылетела из комнаты, оставив меня наедине с семьей и последующими расспросами.
Эми села на краешек стола.
– Открой мой.
Я разорвала конверт и нашла в нем открытку с изображением уставшей девушки с размазанной помадой. Она потягивала шампанское прямо из бутылки. Тепла в поздравлении было столько же, сколько в Богнор-Регисе в феврале. Из открытки выскользнул купон на скидку на двадцать фунтов на массаж лица.
– Это с твоего места работы?
– Ага. Всегда пожалуйста.
– Предложение истекает через два месяца, и мне нужно ехать в Бирмингем?
– Да чего ты такая неблагодарная? Марио сказал, тебя ждет обалденный массаж. Специальное предложение.
Я улыбнулась в стиле «ох, не стоило».
– Спасибо.
– И наш подарок, – папа вручил мне небольшую коробочку. – Он… э‑э, – его голос звучал хрипловато, как это всегда бывает, когда он пытается подобрать подходящие слова. – Он принадлежал твоей прабабушке с моей стороны. Кажется, твой дед сделал его сам, что-то вроде подарка в честь помолвки. Ну, как бы там ни было, мы с мамой подумали и решили, что тебе он понравится.
Я открыла коробку. Внутри лежал серебряный кулон в виде сердечка на цепочке и с цветочной гравировкой.
– Какой красивый!
Папа взял украшение в руки и расстегнул его.
– Мы подумали, что он принесет тебе удачу на время экзаменов, да и дата у тебя особенная. Решили подарить что-то со смыслом. – Я подняла волосы, и он защелкнул застежку на моей шее. – Он перешел моей маме. Она говорила, что он приносит удачу. Это все, что у меня осталось от нее после того, как она… умерла. Я решил, что ты оценишь такой жест.
В глазах отца блестели слезы. Он старался не говорить о прошлом, пряча воспоминания в дальний уголок сознания с тех пор, как уехал в Уэльс на поиски лучшей жизни.
На Эми я не смотрела, но кожей чувствовала на себе ее пристальный взгляд.
– Фотографий в нем пока нет, – продолжил папа, – я подумал, ты сама захочешь вложить туда фото кого-то особенного. Не сейчас, конечно, но когда-нибудь. У тебя важный период в жизни – экзамены, выпускной, юридическая школа… Но когда время придет, ты обязательно встретишь своего человека. Ну, или просто заведешь кота и вставишь в медальон его фотографию, – хмыкнул он.
Я прижала руки к бокам, словно номер Оза можно было увидеть через мой халат.
– Дайте мне ведро, – пробурчала Эми.
– Что-что, милая? – переспросила мама.
– Почему это мне ничего особенного не подарили, когда мне исполнился двадцать один? – взъярилась Эми.
– Ты не пошла в университет, – сухо и по делу ответил отец. – И ты попросила деньги. Эбби это не нужно, она с деньгами аккуратно обходится.
Эми вперилась в меня взглядом.
– Солнышко, как идут накопления к юридической школе? – снова обратился ко мне папа.
– Замечательно.
В среду и в пятницу вечером я подрабатывала в кабинете зубного, а еще я надеюсь на спонсорство одной из ведущих адвокатских фирм. Собеседование будут проводить через несколько недель, поэтому мне нужно держать планку и получить диплом с высшим баллом.
Черт. Прошлая ночь не пошла на пользу моей учебе. Знала бы я, что сегодня приедет семья, не бежала бы за Озом. И вообще должна была сама догадаться, что они ко мне заявятся. Мы каждый день рождения вместе проводим.
– Я вернулась! – в комнату ввалилась Лиз. – Это тебе.
Она так бережно отдала мне конверт, словно давала подержать своего первенца.
– Надеюсь, тебе понравится.
В комнате наступила тишина. Родители присели на кровать, а Эми болтала ногами, сидя на столе. Выглядела она так угрюмо с тех пор, как зашла в эту дверь.
Я открыла конверт и достала содержимое: бумажку с надписью «Eurail Pass» наверху. И прикрыла открывшийся было рот ладонью.
Лиз запищала от восторга и запрыгала на месте.
– Лиз, я не могу принять такой подарок! Это же так… дорого!
– Что это? – Эми выхватила бумажку. – Билет на поездку по Interrailing? Серьезно? Это таких бабок стоит!
– Возражения не принимаются, – Лиз захлопала в ладоши и склонила голову перед моими родителями. – Мистер и миссис Джонс. Думаю, вы согласитесь, что Эбби очень старается и много учится, поэтому после экзаменов и до того, как начнется ее блестящая карьера адвоката, она может съездить на небольшой отдых. Эбби сказала, что летом будет работать в парусном клубе в Мамблс, но я надеюсь, что вы поможете ей переговорить с менеджером. Если ей выделят три свободные недельки, я покажу ей Европу.
– Лиз, это очень щедро с твоей стороны! – сказала мама, растерявшись от такой неожиданности.
Лиз обвила мое плечо рукой и прижала к себе.
– Поездка будет замечательная!
Три недели путешествий по Европе! Это же мечта. И куда мы отправимся? В Париж, Рим или, может, в Вену? Значит, мои цели звучат так: получить высший балл и спонсорство, а потом колесить по Европе с Лиз. Да, прошлая ночка выдалась веселая, но на этом все. Это было на один раз, и от Оза остались лишь воспоминания в виде распечатанных изображений из фотобудки.
Глава десятая
Сейчас. Январь
– Шампанского?
– Уф-ф, – застонала Лиз и отмахнулась. – Пожалуйста, уберите это с глаз моих.
Официант растерянно посмотрел на нее в ответ: в его руках был поднос с шампанским в бокалах-флюте.
– Эбс, выпей за меня, а, – подруга потянулась за стаканом с апельсиновым соком.
– Во мне уже два бокала, – я жестом отказалась от алкоголя, и официант пошел дальше.
– И что? Это вечеринка в честь твоей помолвки, а еще тебе не надо кормить грудью, – она посмотрела вниз. – И принимать антидепрессанты, – добавила она шепотом.
Я сжала ее руку.
– Все будет нормально, – сказала я. – Ты отлично справляешься и выглядишь тоже замечательно.
Лиз провела рукой по своему алому платью.
– Я выгляжу как дитя от брака дьявола и джерсейской коровы.
– У тебя всегда была большая грудь.
– Это я знаю, – она сжала грудь. – Но теперь они еще
