завтра.
Издевательства над финансами королевства и лордом Бассетом были прекращены лишь тогда, когда на вечернее заседание заявился лично генерал Цверг и доложил о готовности армии к освободительному походу. Бедняга Бассет мгновенно вылетел из головы у Лики и она потребовала незамедлительного краткого отчета о завтрашних планах.
Планы, кстати, оказались вполне себе наполеоновскими. Генерал каким-то чудом умудрился за считанные дни провести мобилизацию, нарастив численность войск с десяти до почти пятидесяти тысяч за счет пехоты. В данный момент все эти войска были размещены в лагерях при дороге на Лобисхом и ждали команды к началу движения. Первыми идут пешие и конные дозоры, проверяющие всех встречных на предмет принадлежности к мультиморфам и разгоняющие их по сторонам. За ними без лишней спешки выдвигаются в месте со специальной высокомобильной частью обоза конные отряды, которые, сравнительно быстро пройдя суточную норму для пехотинцев, разворачивают на заранее выбранной площадке лагерь, готовят ужин и встречают пеших. Пехотинцы же имеют лишь несколько коротких остановок для удобрения придорожных кустов и одну побольше — на заранее приготовленный специальной группой обозников обед. Всю броню и щиты так же везли на телегах — для каждого подразделения
При таком распределении обязанностей от солдат на марше требовалось только маршировать и это в целом давало чуть ли не двухкратный выигрыш во времени перемещения войска в целом по сравнению с классическим вариантом, когда они должны были и едой и жильем сами озаботиться. К тому же менее утомленные войска могли совершать такие марши по нескольку дней подряд. Генерал, правда, был категорически недоволен подготовкой свежих рекрутов и предупреждал о возможном отсеве на марше до нескольких тысяч, но в случае боестолкновения против армии Лобисхома суммарной численностью в пятнадцать тысяч все равно хватит с запасом. Цверг еще излагал какие-то мелочи, заинтересовавшие некоторых венценосных особ, когда я вспомнил, кто же изобрел такую тактику у нас на Земле. Суворов! В его варианте, правда, вперед выдвигались только кухни, но и этого хватило, чтобы впечатлить всю Европу. А вот это уже совсем интересно. Если генерал — такой же военный гений, то это может очень и очень помочь в будущем.
Наконец, все любопытные удовлетворились и я отдал приказ всем, участвующим в походе, пораньше лечь спать для максимально раннего подъема и старта. А части людей и оборотней Азавака — усиленно бдить, ибо имеется немалое количество народа, который между собой незнаком, так что риск внедрения вражеского агента или мультиморфа практически максимален.
Кстати, Лика вообще перестала заглядывать в свою спальню, без лишних колебаний обжив мою. Издевательство это, правда, форменное — красотка под боком, а можно только обнимать и целовать. С этим тут строго — от помолвки до свадьбы сплошная индейская национальная изба. «Фигвам» называется. Но мотивирует к скорейшему наведению надлежащего порядка весьма и весьма. К чему, собственно, завтра поутру и приступим. А пока спим…
Утром мы встали еще до зари, собрались, перекусили и выехали на первой зорьке. Кавалькада и исходно, до воссоединения с армией, была вполне себе впечатляющая — пара наших с королем Шпицем супердвуколок, несколько обычных с безопасниками, плюс куча пеших агентов, просто обложивших путь от «торговой резиденции» до лагеря, где нас поджидал генерал Цверг вместе с армией. И, если по пути к лагерю мне казалось, что Азавак — параноик, то после занятия нашего места в армейской колонне я понял, что он, по сравнению с генералом, просто беспечный пацан. Мало того, что колонна в целом имела неслабое конное и пешее боевое охранение, но нас окружили так, что мы ощущали себя внутри «матрешки» из нескольких вставленных одна в другую древнеримских фаланг. Причем каждая часть «матрешки» относилась к своему ведомству, так что стоящие в охранении солдаты знали всех в своем «слое», но впервые видели напарников другого подчинения. По мнению Азавака, такая система исключала возможность пропуска нападающего по предварительной договоренности.
Но этого было мало. Впереди нас ехали две мобильные баллисты, из которых одна всегда была взведена и готова к выстрелу, а вторая была заряжена, но «отдыхала», чтобы не ослабить плечи длительным напряжением. Баллисты периодически менялись, но прежде, чем дать «отдых» одной, сначала взводили вторую. Заряженные здоровенными копьями баллисты предназначались для защиты от драконов. Крылатые ящеры далеко отлетать от своих гор были не склонны, но строгий протокол защиты первых лиц и их гостей не допускал поблажек. Так что сидел я в изрядном удивлении — уж чего-чего, а средств ПВО в этом мире я никак не ожидал. Хотя, здесь их, наверно, логичнее именовать средствами ПДО.
В целом, если сравнивать с нашей поездкой в Либахант, в обратную сторону мы просто ползли. Армия перемещалась по дороге как ленивая многоножка, отпихиваясь от прилежащих холмов лапками пеших дозоров и запуская усики конных в каждую подозрительную дыру за холмами. До границы мы добрались аж через четыре дня, останавливаясь на ночлег строго вне населенных пунктов. Фактически вся армия и мы вместе с ней находились на карантине, чтобы исключить внедрение мультиморфов и прочие всякого рода диверсии. Каждое утро, после обеда и перед сном «купцы» Азавака проверяли сначала себя, а потом вверенное подразделение. К счастью, пока ничего не нашли.
Ночевали мы в небольших походных шатрах, обложенных снаружи всякими безопасниками так, что не только мышке, но и куда более мелкому насекомышу проскочить было бы сложновато. Поневоле вспоминалась песенка охраны из «Бременских музыкантов». Эти маньяки точно и воробья и муху прибьют на подлете. В отношении же реальных нападений оставалось надеяться на отсутствие оных.
Обнаружилась, кстати, забавная аналогия с Землей — влажные салфетки. В этом мире они магические. Исходно это сложенный кусок сухой ткани, завернутой в вощеную бумагу. Для активации нужно сверток перекрутить и разорвать обертку, как это делали с советским стерильным бинтом. После вскрытия упаковки салфетка буквально на глазах, несколько секунд, становится влажной. И этой салфеткой в раскрытом виде нужно протереть лицо и не отнимать примерно минуту. За это время влага с салфетки каким-то образом успевает обежать все тело и очистить кожу. Ощущение при этом странноватое, как будто тебя омывает появляющийся из ниоткуда прямо под одеждой, а потом исчезающий в никуда горяче-холодный слоеный вихрь из потоков воды. Потом вся вода возвращается в ткань и собирается в нижнем углу. Салфетки, кстати, потом можно использовать как обычные, просто постирав, как магически, так и попросту в речке, как любое другое белье. А в некоторых небогатых, но не слишком удаленных от цивилизации местах из них даже детскую одежду шьют. Безотходная
