И тут Никлис увидел, как его брат застыл на месте, словно громом пораженный. Дрожащей рукой он указывал на рыцаря рядом с Магнусом. Юного и светловолосого, но с глазами как у старика.
– Это же Биргер, – пролепетал Самуэль. – Биргер из Боргхольма, который бился с русичами.
Между тем Магнус и его рыцари оставались на месте. Словно кого-то ждали.
Внезапно Никлис увидел, как, тоненько просвистев, из северной части леса вылетел целый рой сверкающих существ. Их было десятка два и, тесно сгрудившись, они принялись стремительно описывать круги над рыцарями.
– Это что, бабочки? – с недоумением воззрился на невиданных созданий Никлис.
Самуэль не ответил, казалось, он был изумлен не меньше своего брата.
– Это феи, – сказал возница. – Из лесов, что на Севере.
– Феи – враги хвитр, – пояснил возница. – Они нам будут помогать их выслеживать.
Герольд вновь протрубил в свой рог. Глухо забили барабаны.
Войско медленно выступило в поход. Но шеренги были такими длинными, что братья и их хрюкающий арьергард еще долго оставались на месте.
Солдаты из крестьян шли пешком, одетые в куртки из грубого домотканого сукна. Еще там было несколько шеренг лучников с длинными, длиннее, чем они сами, тисовыми луками, но большинство было вооружено боевыми топорами или алебардами. У многих были копья. Или арбалет за спиной.
Наконец пришла очередь выступать и арьергарду. Поросята радостно захрюкали, когда телега покатила по дороге, которая теперь стала ровной и гладкой, утоптанной тысячами копыт и подошв.
Вскоре городок Аскерсунд исчез из виду. Впереди расстилалась плоская, как блин, равнина с низкорослыми деревцами.
Но Никлис знал, что на Севере их ждут темные леса и высокие горы.
И голодные хвитры.
Зов пастушьего рожка
– Так когда же он появится, этот твой змей? – спросил фогт.
– Скоро, отец.
Ловиса стояла, крепко сжимая в руке рожок. Господин Сейениус негромко кашлянул у нее за спиной.
– Мы не можем долго ждать, фрекен Ловиса.
Сегодня на берегу озера Стуршён собралось довольно необычное общество: фогт Георг Емтландский, господин и госпожа Сейениусы и два солдата из караула. Несколько дней подряд Ловиса только и делала, что рассказывала о существе, которое она увидела подо льдом, пока наконец отец не прислушался к ее словам. И теперь фогт собственной персоной стоял на берегу, обводя внимательным взглядом озеро.
– Озерный змей… – задумчиво промолвил он. – Кто-нибудь еще видел его?
Господин Сейениус покачал головой.
– Из наших солдат его никто не видел, господин Георг, – ответил он. – Но тут стоит принять во внимание, что кнехты в основном опасаются хвитр, а не змей…
Ловиса с упрямым видом подняла длинный рожок.
– Я видела змея, – с нажимом повторила она. – И Ларс тоже.
И она во второй раз протрубила в свой рожок.
Озерному змею теперь было где вынырнуть. Разбушевавшийся пару дней назад шторм окончательно разломал лед, и теперь возле берега качались льдины с черными просветами воды между ними.
Ловиса надеялась, что змей обязательно покажется. И раз за разом трубила над водой в свой пастуший рожок, призывая его из глубин.
Но ничего не происходило. За спиной послышался тихий голос отца.
– Может, ты видела подо льдом стаю щук?
А господин Сейнеус тотчас же добавил:
– Или большого сома?
– Если фрёкен Ловиса видела в озере змея, – внезапно раздался голос фру Сейениус, – значит, то был змей.
Ловиса не ответила, но рожок опустила. Эхо, отгремев, замерло вдали. Все напряженно ждали.
– Господин Георг, – наконец подал голос Сейениус, – мы должны идти… Скоро прибудет Габриель Грау с вестями с севера.
Отец Ловисы молча кивнул.
– Спасибо, Ловиса. Ты очень красиво трубишь в свой рожок… Теперь я понимаю, почему коровы так хорошо тебя слушаются.
И следом он отдал негромкий приказ, и все собравшиеся повернули и поспешили обратно в замок. Впереди всех шел фогт, делая длинные шаги. Ловиса знала, что отцу о многом стоит подумать, потому что пожиратели людей с каждым днем подбираются все ближе и ближе к их замку.
Сама она осталась стоять на берегу, наедине со своим рогом. Подумав, Ловиса подняла его и дунула в последний раз над треснутыми льдинами. Словно прощаясь.
После чего опустила рожок и, повернувшись, направилась к замку вслед за остальными. Нужно было успеть задать корм коню Аегиру, прежде чем они с Ларсом приступят к занятиям по латыни с фру Сейениус.
И тут сквозь плеск волн она внезапно различила странный звук.
Глухое шипение.
Ловиса обернулась и впилась взглядом в воду.
В ста альнах от берега между льдинами темнел широкий просвет, в котором виднелось нечто – огромная, крупнее ее коня Аегира, светло-серая змеиная голова. Взгляд черных глазок по бокам был устремлен на берег.
Ловиса дунула в свой рожок еще раз. Приветственная трель разнеслась над озером и замерла вдали.
Голова змея еще больше высунулась из воды. Что-то тихо прошипела в сторону берега и снова исчезла. Ледяные глыбы качнулись на поднятых волнах, и затем снова все замерло.
Ловиса выдохнула. Но теперь она уже не сожалела о том, что ей никто не поверил. Главное, что озерный змей услышал ее призыв. И явился только к ней, к Ловисе, и больше ни к кому другому.
И Ловиса решила, что даст змею имя. Отныне он будет зваться Стурси.
В городе Вадстена
– Держи, Kleinman! – сказал Хасверос. – Подарок от единственного в этом городке сапожника.
И с этими словами старик бросил Йорану на колени пару совершенно новых и ладно сшитых кожаных башмаков. Парнишка уставился на них во все глаза.
– Спасибо, – только и смог вымолвить он.
Они остановились в городе Вадстена, где Хасверос продавал свои травы, привезенные с юга, и на вырученные деньги запасался провизией. В его седельных сумках гремели и позвякивали кувшины и мешочки с порошками и жидкостями из чужедальних земель. А от ослов за версту несло специями.
Йоран слышал, что в Вадстене построили новый монастырь, к которому каждый год стекалось много паломников. Но старик ни разу туда не заглянул. Вместо этого они ночевали с Йораном на небольшом постоялом дворе, а днем бродили по переулкам и тупичкам, делая закупки.
Все последние дни Йоран ходил босой и тут вдруг такой неожиданный подарок. Он натянул новые башмаки и прошелся в них по земле. Обувка оказалась как раз впору, с толстой, но в то же время очень гибкой и прочной подошвой.
