на кучу золота справа от меня.
* * *
Сложно объяснить, какие именно чувства я испытывала при виде очередной горы золота и драгоценных камней. Азарт так и не вернулся, я всего лишь делала свое дело, но вот злость усилилась. Даже не прибегая к дару, используя лишь знания о ценности сокровищ, я могла точно сказать, стоят они весьма дорого и не заслуживают подобного обращения. Нет, я понимаю, драконы – те еще извращенцы, но подгребать это все под драконье пузо вместо перины – самое обыкновенное свинство и эгоизм. Я всегда думала, что драгоценности должны оказаться в руках ювелира, чтобы после их освобождения и наведения лоска, они горделиво ловили гранями солнечные лучи или отблески огня…
Хотя надо признать, что прямо сейчас, разгребая гору сокровищ, я неожиданно испытала противоположное чувство. Отбрасывая один рубин за другим, стремясь добраться до нужного, я поймала себя на мысли, что, понимаю дракона. Чем дольше я возилась, тем сильнее мне хотелось все это себе присвоить. А еще, что необработанные камни имеют свою, непостижимую логикой и разумом прелесть. Не идеальные, но зато каждый со своей историей. Поэтому их голоса были настолько разными… И именно поэтому тот камень, что я искала, был таким высокомерным. Он осознавал свою идеальность, смотрел свысока на остальных… Неудивительно, что герцог забрал его себе. Два высокомерных гада всегда поймут друг друга. И неважно, что один из них чешуйчатый, а второй – родился в недрах.
– Вот ты где! – не удержалась от возгласа, когда наткнулась на искомое, ухватила за цепочку, которая крепилась к камню и потянула на себя, вытаскивая его из-под монет.
Огромная рубиновая капля, размером с ладонь, приятно оттягивала руку и всем своим видом будто говорила: посмотрите на меня, насколько я великолепна и красива. Второй такой на свете нет и быть не может… А ведь я даже не показала, на что именно способна.
Но вот я это знала. Рубин был не только ключом к остальным двум артефактам. Он, как мне сказали, был главным в трио, собрав которое вместе, можно было открыть границы любого мира. Так что его высокомерие вполне было оправдано.
Надо сказать, я была полностью согласна с артефактом. Подкинув его несколько раз на ладони, наслаждаясь весом и мягким сиянием, я покачала головой, когда окончательно осознала истинную ценность рубина. И… испытала непреодолимое желание оставить его себе. Я просто не могла заставить себя отдать его! Неважно кому. Этот невероятный артефакт обязан быть моим!
Стоп, Мия! Возьми себя в руки! Я всегда по-особому относилась к драгоценностям, но это перебор. Да, рубин великолепен, но следует вспомнить про его истинную ценность. Это треть билета на свободу для нас с Линн. Все, что имеет значение!
Вздохнув, я погладила красный бок, а затем решительно надела артефакт себе на шею. Мне предстояло плыть обратно, а карманов на нижнем белье не предусматривалось. Ощущая непередаваемое мягкое тепло от камня, практически не чувствуя веса, что было странным, слыша его удивление, я вновь мотнула головой, растерянно оглядываясь по сторонам. Нет, после сегодняшней вылазки я точно лучше понимаю драконов с их тягой к сокровищам. Это невозможно ощутить разумом, ибо подобное притяжение из области чувств. Инстинкты. Подчинить, присвоить, владеть. Жадность, страсть, гордость.
Уходить не хотелось. Я жаждала упасть на эти груды золота, закрыть глаза, послушать шепот сокровищ, погладить их, ощутить тепло золота… Заставив себя не думать об этом, я направилась к выходу чуть ли не бегом, стараясь не обращать внимания на разочарованные голоса сокровищ и их непонимание, почему я так скоро их покидаю.
Заплыв обратно лишь немного освежил голову, но так и не прогнал из памяти зрелище сокровищницы. Несмотря на успех, настроение портилось с каждой секундой, так что, когда я вернулась в спальню герцога, то была зла на весь мир. На себя. На дракона, что невольно подкинул мне такое искушение. И… сейчас лежал в пустой ванне. Голый, опоенный, травмированный… Вот только новой порции чувства вины мне сейчас не хватало!
Зло натянув на себя платье и подавив желание проверить, как Оден себя чувствует, я мельком взглянула на картину и подметила, что на беспокойство о здоровье его чешуйчества нет времени. Порталы могли закрыться в любой момент, так что я решительно шагнула в сторону изображения городской площади, чтобы через минуту оказаться на пустынной улице.
И снова никакого удовольствия или гордости от удачно проделанной работы, лишь острая горечь сожаления оттого, что я совершила. Неправильные и несвоевременные мысли. Но Линн важнее всего. Потребность увидеть сестру стала настолько невыносимой, что я едва ли не сорвалась на бег, стремясь как можно скорее встретиться с ней. А герцог… Не буду думать о нем!
Глава 8
– Сколько усилий ради какого-то кулона, – Гейб задумчиво покрутил на цепочке рубин, прежде чем кинуть его мне обратно. – Надеюсь, с другими камнями не возникнет столько проблем?
– Не знаю, – пожала плечами, убирая артефакт в карман и только сейчас осознав, что все это время почти не дышала, наблюдая, как Гейб рассматривает мою добычу.
С того момента, как я вернулась и показала ему артефакт, а затем вдохновенно соврала, как именно его заполучила, понятное дело, умалчивая о некоторых подробностях моей авантюры, я не отрывала взгляда от камня. То, с какой непочтительностью мой настоящий хозяин взял рубин, как грубо рассматривал, бесило неимоверно. Я едва сдерживалась, чтобы не броситься к нему и не отнять рубин, но все же заставила себя оставаться спокойной и почти равнодушно поведала о том, как все проходило. Нельзя ни в коем случае даже намекнуть, что это дело чем-то отличается от остальных. Потому что хватит того, что Линн – мое слабое место.
– Странно, конечно, – задумчиво заметил он. – Я не думал, что тебе удастся ограбить герцога.
– Не веришь в меня? – усмехнулась я. – А как же все твои слова, что я лучшая в этом деле?
– Лучшая, – кивнул он. – Иначе не поручил бы тебе этот заказ.
Я ничего не стала на это отвечать, лишь улыбнулась, мимолетно смерив Гейба взглядом. Невысокий, худощавый, ему перевалило за шестьдесят, но он пребывал постоянно в движении. Всегда хорошо одетый, улыбающийся с умным взглядом, при знакомстве он показался мне добрым дядюшкой, который пожалел двух сироток и взял их из детского дома на воспитание. Мы с Линн были совсем маленькими, и только за один тот факт, что он не стал нас разлучать, готовы были все для него сделать. И делали…
Увы, его истинное
