вызывал.
— Значит, это не твой желудок урчит от запаха ее еды? Мой желудок заурчал, как по команде, и Данте разразился неприятно громким смехом.
Я шагнул к нему.
— Тебе лучше, блядь, бежать, братишка.
— Или что? Он попятился, подняв руки в воздух. — Ты собираешься отрубить и мои руки тоже?
— Только если ты украдешь то, что принадлежит мне, — процедила я сквозь зубы, приближаясь к нему.
— Это обещание? Спросил Данте, поворачивая дверную ручку и приоткрывая дверь ровно настолько, чтобы можно было проскользнуть внутрь.
— Да, это так. Я последовал за ним из кабинета, ни на секунду не отрывая от него внимания, пока он пятился до самой двери столовой. Только когда пуля попала ему в спину, он развернулся и бросился внутрь.
Я расправил плечи и ухмыльнулся. Он знал, что лучше не поворачиваться ко мне спиной. Никто никогда не отворачивался от меня, если знал, что для них хорошо. Я потратил все свои тридцать лет на создание репутации в городе — в штате. Репутация, которая, я знал, мне понадобится, если я собираюсь стать боссом.
— Ох. Я и не знала, что у нас гости.
Я снова остановился при звуке ее голоса, чувствуя, как дрожь пробежала по моему позвоночнику. Как, черт возьми, ей удается появляться из ниоткуда?
— Я приготовила дополнительно, так что хватит на всех. Конечно, она приготовила. Она не только была милой, но и позаботилась о том, чтобы еды хватило на всех. Какого черта она это сделала? Почему она так сильно раздражала меня? И почему, черт возьми, мой желудок не может понять этого и перестать, блядь, ворчать.
— Мы не останемся, — проворчал дядя Антонио.
— Моя жена пристрелит меня, если я снова опоздаю к ужину на этой неделе. В душе мне хотелось смеяться, потому что моя тетя Вивианна ни за что не причинила бы ему вреда. Она была самой милой, самой доброй женщиной, которую я знал.
— Тогда ладно. Я повернул голову и увидел Аиду, которая стояла там, держа в руках блюдо с горячим, накрытое несколькими полотенцами.
— А как насчет тебя, дядя Алонсо? — спросила она.
— Мне тоже пора уходить. Он улыбнулся ей сверху вниз. — Может быть, в следующий раз?
Она кивнула, ее щеки приподнялись, а улыбка стала шире.
— Я буду настаивать на этом.
— Я не сомневаюсь, — ответил он и ушел в сопровождении дяди Антонио. Я должен был заставить их остаться. По крайней мере, тогда у меня была бы дополнительная поддержка за обеденным столом.
— А ты, Кристиан?
Кристиан пожал плечами, взглянув на меня, а затем снова на Аиду.
— Конечно. Он шагнул к ней.
— Хочешь, я возьму это?
— Нет.
Она сохранила улыбку на лице, и я усмехнулся в ответ. Меня чертовски тошнило от ее улыбки, но более того, я злился на себя за то, что хотел видеть ее чаще. Четыре дня. Ей потребовалось четыре дня, чтобы застать меня врасплох.
— Я понял. Она проплыла мимо меня, в последнюю секунду повернулась так, что оказалась всего в нескольких дюймах от меня, затем толкнула дверь спиной.
— Черт, — пробормотал я себе под нос. Я провел ладонью по лицу, пытаясь разобраться во всем, что меня окружало.
— Черт возьми, это верно, — пробормотал Кристиан, следуя за ней в столовую.
Я стоял там, уставившись на дверь, раздумывая, не стоит ли мне просто развернуться. Войдя туда, я бы только подлил ей масла в огонь. Верно? Я стиснул зубы и закрыл глаза. Я был в ловушке. Будь я проклят, если не сделаю этого, и будь я проклят, если сделаю.
Мой желудок заурчал, принимая решение за меня, поэтому я толкнул дверь, любуясь лицами присутствующих и тем, как они смотрели, как Аида встает и раскладывает еду по тарелкам. Первое блюдо она поставила на мое место, а затем обошла стол, наливая себе в последнюю очередь.
— Это так вкусно пахнет, — простонала София, приблизив лицо к макаронам.
— Это еще вкуснее, — сказала Аида, положив руки на колени. — Моя мама научила меня его готовить, когда я была маленькой девочкой.
Ма издала какой — то горловой звук.
— София никогда бы не пошла со мной на кухню. Она прищурилась, глядя на Софию, и указала вилкой в воздухе. — Как бы я ни пыталась подкупить тебя.
Аида рассмеялась, звук был похож на тихий звон, который заставил мое тело наклониться вперед. Я стоял на периферии, наблюдая за ними, как будто меня здесь вообще не было, пока они запихивали еду в рот. Все, кроме Аиды. Она ждала — ждала меня.
— Тебе нравится готовить, ма? Спросила Аида, уделяя ма все свое внимание. И поскольку она повернула голову, я воспользовался возможностью присесть. Я не хотел, чтобы она смотрела в мою сторону, не тогда, когда я боролся в своей голове. С того момента, как она появилась в доме, я был на взводе. Может быть, это было потому, что теперь вся ответственность легла на мои плечи, а может быть, потому, что я не смог получить облегчения, в котором, очевидно, нуждался.
Я взяла вилку, пытаясь не слышать их разговоров, и накрутила на вилку блюдо, покрытое ярко-красным соусом.
— Я хочу. Хотя сейчас мне приходится делать это очень редко. Губы ма изогнулись в хмурой гримасе.
— Мы могли бы готовить вместе, — предложила Аида, и я остановился на полпути ко рту. Я не мог сидеть здесь и слушать это. Она становилась частью семьи, и будь я проклят, если это произойдет. Она была здесь, чтобы удовлетворить мою потребность стать боссом, а не постоянным атрибутом.
— Нет, — выдавил я, скосив глаза на Аиду. — Твое место не на кухне. Для этого у нас есть персонал.
Она несколько раз моргнула.
— Эмм… но мне иногда нравится готовить. И я…
— Я сказал нет. Я открыл рот и положил еду внутрь, стараясь ничем не выдать реакции на вкус. Это было вкусно. Нет, лучше, чем вкусно. Это была лучшая еда, которую я когда — либо пробовал. Но я бы не признался в этом. Не сейчас. Не перед ней.
— Лоренцо, — прошептала мама, но я не смотрела на нее. Я не сводила глаз с Аиды, ни на йоту не уступая. Ей нужно было знать свое место. И быстро.
Аида опустила взгляд на свою нетронутую тарелку с едой, ее голова дернулась ровно настолько, чтобы сказать мне, что она поняла мои слова.
Все разговоры прекратились, атмосфера стала ледяной, и впервые с тех пор, как я переступил порог комнаты, я почувствовал себя непринужденно. Я снова взял себя в руки.
Лоренцо
Я потер виски, пытаясь унять неизбежную головную боль, но это было бесполезно. Она накатывала густо и быстро, стресс последней недели достиг невозможного уровня. Я был боссом две недели, но не это заставило меня сойти с ума. Нет, меня сводила с ума новая женщина, живущая в моем доме — моя жена.
Она всегда была там, за обеденным столом, ходила по дому, разговаривала
