— Привет, — улыбнулся Генрих.
— Привет, — хмуро ответил Питер, поправляя лямку огромного рюкзака. Чем он набил рюкзак, Генрих не знал, но, судя по тому, как Питер грузно двигался, поклажа весила немало.
— Призраки еще не показывались?
— Какие призраки? — встрепенулся Питер.
— Ты с ними виделся на кладбище. Но, возможно, придет только один — барон Краус фон Циллергут.
Питер поежился.
— Я думал, ты шутишь.
— Не шучу. Он должен указать нам дорогу, — Генрих улыбнулся. — Можешь уйти, никто ведь не заставляет тебя искать рукописи...
— Теперь отступать поздно, — невесело развел руками Питер. — Я скорей умру, чем позволю себе упустить ценную историческую находку... Стало быть, призраки существуют? Хм, — Питер почесал затылок и закончил успокаивая самого себя: — Я где-то читал, что душа это энергетический сгусток. Так почему бы не существовать и призракам?
— Я уверен, что, кроме нас, никто призрака барона не увидит. — Призраки показываются только тогда, когда сами этого захотят.
Питер хотел еще о чем-то спросить, но из стены в метре от Олфа вдруг выползло нечто светлое, напоминающее замотанную в бинты мумию. На глазах это нечто приняло очертания человека, и Генрих сказал:
— Знакомьтесь. Господин барон, это мой друг Питер Бергман, Питер это призрак барона Фердинанда Крауса фон Циллергута.
— Добрый вечер, сказал призрак.
— З-здравствуйте. Очень приятно, — пробормотал Питер и облизал пересохшие губы. Затем он полез в карман, вытащил компас. — Ага... Стрелка приняла нас, господин... о, барон, за северный полюс. Похоже, в нас таится очень много энергии.
— Чего? — удивился призрак.
— Силы, — объяснил вместо Питера Генрих.
— Еще бы! — оживился призрак. — При жизни я был мужчина хоть куда! Видный, крепкий. Мог подкову руками согнуть. А я вас помню, — сказал вдруг барон Питеру. — Вы были в капелле и пытались выпустить испуганных девиц, а потом напали карлики и была битва.
— Вы напугали бы и мертвого, — тихо сказал Питер.
Фердинанд Краус радостно улыбнулся:
— Конечно, мы ведь старались. Но вы молодец — единственный, кто сохранил хладнокровие среди всего того сброда.
— Отправляемся за рукописью? — спросил Генрих.
— Если вы готовы, — призрак поклонился, затем поплыл в сторону парка. При этом он повернул голову на сто восемьдесят градусов, так, что его небольшая бородка прикрыла воротник, и сказал: — Вы, господин Генрих, и ваши друзья очень смелые люди, если решились отправиться в дьявольское место после того, как услышали мою историю.
Питер при виде перекрученной головы громко икнул. Он поспешно встал позади Генриха и Олафа и до самого подземелья не произнес ни слова.
— Кстати, я все хотел вас спросить, — сказал Олаф. — Ведьма умерла?
— Не знаю, — лицо призрака сделалось печальным.
— Что значит «не знаю»? — Генрих даже приостановился.
— Ну, я ведь умер, так и не успев узнать, издохла ведьма или нет, — сказал барон Краус. — А когда я стал призраком, то в подземелье больше ни разу не спускался. Поэтому, увы, проверить, там ли ведьмин труп, я не мог.
— Ну и ну, — покачал головой Олаф. — Но ведь если бы она издохла, то вы бы встретили ее призрак?
— Святая Дева Мария! — в панике воскликнул барон.
— С чего бы это ведьме становиться призраком? — поспешил успокоить барона Генрих. — Она ведь не кончала жизнь самоубийством.
Барон Краус перевел дух:
— А ведь верно. С чего бы ей делаться призраком? Да и потом, я знаю всех призраков в Регенсдорфе — нас немного. И ведьмы среди нас нет.
Отряд миновал два квартала, пересек шоссе и полосу кустарника, огораживающую парковую часть от жилых районов, вышел по песчаной тропинке к ручью, рассекающему Регенсдорф надвое. Призрак двинулся против течения ручья, между разлапистыми, высокими деревьями.
— Почти пришли, — объявил фон Циллергут, когда путешественники пересекли парк. — Идемте к детским качелям. За ними кусты — вход там.
Если бы призрак не сообщил, что едва заметное пятно просевшей земли в двух метрах от каштана и есть вход в старую штольню, Генрих ни за что бы не догадался.
Он потрогал землю рукой, потом встал на вмятину, подпрыгнул, но почва даже не дрогнула.
— Хм, вы уверены, что это именно то место? — спросил он призрака.
— Конечно! Я ведь чувствую его. Надо только копнуть поглубже.
Генрих с Олафом переглянулись.
— А яма не исчезнет? — спросил Генрих.
— Думаю, что нет. Вы ведь не строители дома — это я вас привел.
— А лопату то мы не додумались взять! — с досадой сказал Олаф.
— Я взял лопату! объявил вдруг Питер Бергман.
— Взял? Как же ты догадался, что вход засыпан?
— Этого я, конечно, не знал, но подобную возможность предусмотрел. Археологическая экспедиция без лопаты, кирки и щетки не обойдется, — Питер сбросил рюкзак на землю, расстегнул молнию. — У меня специальная лопатка — походная, отец когда-то подарил.
Он вытащил из рюкзака складную лопату, ловко прикрепил металлическую рукоять к совку и с силой всадил его в землю:
— Теперь все готово к раскопкам. И скажу вам, что и истории еще не было случаев, по крайней мере, я о таком не слышал, чтобы на место для раскопок указал призрак. Хм. Если я, конечно, сейчас не сплю... Вы позволите, господин призрак, сделать первый раскоп? Я так мечтаю найти что-нибудь ценное для науки.
— Да мне все равно, — призрак барона выпятил грудь и распрямил плечи — он был явно польщен тем, что к нему обращаются за разрешением. — Я ведь всего лишь привидение. Спрашивайте господина Генриха.
— Копай, Питер, копай, — Генрих похлопал Питера по плечу. — И если ты сам расчистишь все подземелье, мы с Олафом только спасибо скажем.
— Нет уж, раскапывать всю землю в одиночку я не намерен! — возразил Питер. — Я хочу быть археологом, а не землекопом.
Он посмотрел на небо, плюнул через плечо, потер ладони и только после всех этих приготовлений отбросил в сторону первый ком земли.
На первый взгляд казалось, что слежавшемуся грунту не будет конца. Питер взмок, скинул с себя куртку. Лопат через двадцать он разочарованно вздохнул, собрался было передать лопату Олафу, но в это мгновение земля внезапно разверзлась, и бедняга с воплем скрылся в дыре.
Генрих подскочил к провалу, провис на широко расставленных руках и что было сил заорал:
— Питер! Питер! Ну, отзовись же, прошу тебя! Питер!
— Дай я! — Олаф попытался оттолкнуть Генриха. — Надо прыгать, спасать Питера!
