сшибала ноком обуви колючие колоски и напряженно сопела. Когтисто-клыкастое существо впилось в шею и бессовестно сосало кровь.
Дом Полины действительно стоял в леске, со всех сторон окруженный южными невысокими деревьями. Он был деревянный, двухэтажный – готовый проект, довольно распространенный в последнее время. По столбам под крышу вилась виноградная лоза, увешенная тяжелыми красновато-фиолетовыми гроздьями.
«Зеленый виноград еще! – машинально определила Женька, вспоминая Ромкину науку. – Ягоды блестящие, а не матовые».
На высоком крыльце сидела пожилая, но еще вполне бойкая женщина с очаровательным большеглазым мальчишкой лет двух-трех. Они увлеченно складывали башенку из идеально обточенных деревянных деталей. На тетке было длинное бесформенное одеяние серого цвета, зато ребенок щеголял в ярко-синей рубашечке с расшитым воротом и коротких полотняных штанишках.
«Интересно, - пронеслось в голове у Женьки. – Староста своему сыну готовый конструктор купил или у них свои умельцы имеются?»
На Ромку с Полиной она старалась не смотреть.
- Тетка Матрена, у нас гости! – радостно сообщила Полина.
- Ой, так давай самовар нагрею!
- Не нужно, сами справимся! – Полина невзначай прижалась к Ромкиному плечу.
Тот что-то спросил у нее вполголоса.
- Нет, что ты! – убежденно отозвалась Полина. – Матрена не выдаст, мы с ней, как родные. Мужа я ее досматривала, дядю Егора. Хороший человек был, геолог. Это он мне про камушки разные рассказывал. Жаль, умер весной. Пойдем в дом уже что ли.
Она обернулась к Женьке и дружески подмигнула:
- Жень, ты тоже проходи, не стесняйся.
Женька остро почувствовала себя третьей лишней, но нехотя начала подниматься по ступенькам крыльца.
Внутри убранство дома было точь-в-точь как декорации для съемок фильма о дореволюционной России. Правда, икон в красном углу Женька не увидела. Не было там и библии или каких-либо религиозных книг. Зато стояли небольшие, вырезанные из дерева статуэтки.
«Идолы? – удивилась Женька. – Или просто детские игрушки? Кто этих сектантов разберет».
Но подойти ближе, чтобы рассмотреть внимательно, не решилась. Стол был застелен полотняной скатертью, с вышитыми по краям ярко-малиновыми розами. Правда, сверху на скатерти лежала прозрачная полиэтиленовая пленка. Так сказать – старина, но с практическим уклоном.
Полина ловко поставила на стол глиняные миски с борщом и положила рядом деревянные ложки. При этом как бы нечаянно несколько раз коснулась Ромку локтем. На широком, вырезанном из дерева блюде возвышался пышный деревенский хлеб.
Ромка бросил на подругу осторожный взгляд из-под ресниц. Она отвела глаза и взяла в руку ложку. Аппетита не было совершенно, и Женька чисто из вежливости попробовала ложку борща. Но тот оказался настолько вкусным – густым, наваристым, пахучим, что она опомнилась, только когда тарелка опустела.
Ромка, не стесняясь, умял три порции и всячески нахваливал хозяйку. Полина млела, краснела, кидала ему откровенные взгляды, но все-таки призналась, что борщ готовила не она, а тетка Матрена.
- В печи?
- Да, - томно взмахнула ресницами Полина. – Но у нас и мультиварка есть, и кухонный комбайн. Чай будем пить?
Самовар стоял на отдельном столе и был словно из сказки – медный, блестящий, пузатый. Но включался в электрическую розетку.
Полина несколько минут поколдовала над ним и обернулась к Ромке:
- Чай свежий заварила – с душицей, веточками барбариса. Но ему настояться нужно, вкуса набраться. Ром, пойдем пока наверху поможешь? Шкафчик передвинуть.
Ромка послушно поднялся из-за стола и пошел вслед за хозяйкой к крутой деревянной лестнице с резными перилами. Уже у самых ступенек он обернулся и посмотрел на Женьку. Долго, пристально, словно желая прочитать на лице подруги что-то важное.
Но она сделала вид, что с увлечением разглядывает кружевные занавески на окне. Зверь был на месте, но Женька уже с ним смирилась и решила не обращать внимания.
«Дружеская ревность тоже бывает, - честно признала она. – Когда Лина с Сонькой без меня пьют кофе и шушукаются, оно тоже неприятно. Но если не поощрять – все само замечательно проходит».
Отсутствовали Ромка с Полиной минут сорок. Женька от безделья обошла всю комнату несколько раз, рассмотрела деревянные статуэтки – действительно не идолы: музыкант с гуслями, кузнец с молотом, мальчик с дудочкой. Потрогала скатерть, выглянула в окно, понюхала чай в маленьком чайничке-заварнике - он и впрямь пах восхитительно, точно восточные сладости.
Наконец, на лестнице послышались шаги и беззаботный смех Полины. Парочка спускалась вниз, что-то горячо обсуждая. Ромка шел первым.
Женька не спеша обернулась. Глаза Полины сияли, как звезды, и на лице ее читалась искренняя радость. Ромка выглядел невозмутимо, но на его мизинце красовался массивный золотой перстень - печатка, украшенный драгоценными камнями.
«Заработал», - язвительно подумала Женька и наградила Ромку понимающей усмешкой.
Но тот ни капли не смутился. Наоборот, широко улыбнулся и, в два прыжка оказавшись рядом с Женькой, сгреб в охапку и бессовестно впился в губы. Она от неожиданности натурально впала в транс и примерно минуту просто стояла, безвольно позволяя себя целовать. Но потом опомнилась.
Женька в отношении окружающих обычно действовала по принципу: кто где чем занимается – его личные проблемы, и дела до них нет. Но про себя новомодных трендов не признавала, и то, что происходило сейчас, казалось откровенным…
Женька попыталась вырваться, но Ромка не отпустил. Наоборот, крепче прижал к себе, продолжая нахально исследовать ее рот.
Поцелуй был страстным, горячим, настойчивым, бесстыдным и откровенным – точь-в-точь, как это описывается в любовных романах. Где несчастные героини после такого теряли разум и контроль над собой: чувствовали дрожь в коленях, сладкое томление внизу живота, горячие волны по телу.
Женька отступила на шаг, упираясь спиной в деревянный стол, на котором еще стояла неубранная посуда. Горячая волна была, но несколько иной природы. И с самоконтролем дело тоже обстояло не очень. Рука сама собой начала шарить по скатерти за спиной и, наконец, нащупала деревянную ложку. Ложка была теплой и гладкой и так удобно легла в ладонь…
Замах! Удар! Со всей силы, с разгону, вложив в него все накопленное за день раздражение Ромкиным поведением!
Получив по лбу, Ромка слегка обалдел, прервал поцелуй, но Женьку не выпустил. Он смотрел в ее раскрасневшееся от гнева лицо и в янтарно-медовых глазах плясали нахальные чертики. И это заводило, точнее, выводило Женьку еще больше!
- Это тебе за утреннее «щекотило»!! – яростно прошипела она.
Ромка перевел взгляд в вырез ее майки и сладко вздохнул. И Женька опять не удержалась.
- А это за проклятый джиппинг!! – ложка стукнула Ромку второй раз, но он даже не
