полежим. Мне и лежать с тобой приятно”.
Моральный урод?
А не спорю, блять.
У меня руки в крови.
И деньги мои — грязные.
Только я не хотел, чтобы мои девочки знали, кем я стал за эти годы и как я изменился.
— Папа, — меня несмело окликает Варя, когда я захожу на кухню, скидывая пиджак.
— Что?
— Я могу ужин приготовить.
Я оглядываюсь. Я вижу в глазах дочери страх. Она меня боится.
— Помой полы, переоденься, и я тебя жду на ужин.
— А как же… Наташа?
Глава 27. Дай мне сил
Алинка копается в телефоне, а я сижу в кресле под тусклым абажуром и пытаюсь читать, но строчки скачут перед глазами.
Короткая вибрация, которая оповещает, что Алинке пришло сообщение, и я вздрагиваю, будто меня кто-то хлестнул по затылку.
Закрываю книгу.
Мне сейчас неинтересно читать про любовную любовь между скромной служанкой и строгим графом с темными тайнами в прошлом.
— Мам…
Я улавливаю тревогу и испуг в голоса Алины.
— Что? — я тут же напрягаюсь, и мне становится зябко.
— Варя пишет какую-то ерунду…
Алинка поднимает взгляд от смартфона. Бледная .
— Что опять? — тихо и сипло спрашиваю я. — Что она опять натворила.
Алинка молчит и сглатывает.
Может, она не выдержала и отца зарезала? Конечно, я думаю, сразу о плохом. Варя — резкая девочка, несдержанная, и вполне могла схватить в ссоре за какой-нибудь острый колющий предмет.
Пусть это будет вилка в бедре Ромы, а не нож в печени.
— Алина, говори!
— Наташа, — Алина переходит на шепот, — она про Наташу написала, что та истекает кровью, а папа… папа не в себе…
— Чего?! — охаю я.
— Варя пишет, что она его боится, — Алина крепко сжимает смартфон. — Мам… Что происходит?
— Я понятия не имею, — нервно и суетливо приглаживаю волосы и откладываю книгу про скромную служанку и строгого графа в сторону. — Перезвони ей.
— Давай я Варе, а ты папе?
Дельное предложение, которое подразумевает, что я своим звонком отвлеку Романа, и Алинка сможет спокойно переговорить с сестрой.
— Или поехали к ним, — Алинка не моргает.
— Нет, милая, — отвечаю я с кривой улыбкой, которая должна была выйти мягкой и убедительной. Неуверенно говорю. — Варя может преувеличивать.
— Зачем ей врать?
Алинка хмурится:
— Не хочешь, не звони папе. Давай я папе, а ты Варе? Короче, я звоню папе, а потом Варе. Сама.
Алинка недовольно морщит нос, касается экрана смартфона и раздаются гудки. Поставила на громкую связь, чтобы я все-таки услышала голос Романа.
— Алина, — я чуть не подскакиваю с кресла от холодного, как сталь, голоса Ромы, — мы сели ужинать. Перезвони позже, а телефоны мы выключаем.
— Пап, у вас все нормально?
— Да, мы ужинаем.
Рома сбрасывает звонок, а я прихожу в себя, крепко вцепившись в подлокотники.
— Мам, что-то не так.
Да я по голосу Романа услышала, что что-то не так.
И при чем здесь Наташа, которая истекает кровью в сообщении Вари? Меня начинает подташнивать от липкого испуга.
— Мам…
Я тянусь к смартфону, что лежит на журнальном столике у стопки книг.
— Мам, если папа сказал, что они ужинают, то он свой и Варин телефон отключит, чтобы никто не мешал. Надо ехать, мам.
Перевожу на нее загнанный взгляд, и она вскакивает на ноги:
— Тогда я сама поеду! Блин, мам!
Какова вероятность того, что рома порешил Наташу после нашего с ней разговора?
Нет, это какая-то глупость.
— Твоя сестра сейчас могла придумать небылицы, чтобы мы собрались и рванули к ним…
Алинка с угрозой на меня щурится:
— Мы просто их проверим, мам.
По спине опять бежит холодок.
— Я позвоню Наташе, Аль, — прикладываю телефон к уху.
Но отвечает мне не Наташа и не ее бабушка, а какой-то мужик, который недовольно цыкает и вздыхает:
— Валерия, вы знаете, как записана у Наташи в телефоне?
— Вы еще кто?
— Вы записаны как “Мерзкая сука”, — игнорирует мой вопрос. — Как-то совсем неуважительно.
— Вы кто такой?
Меня начинает трясти, и я совершенно ничего не понимаю.
— Я думаю, что Роман и к вам скоро кого-нибудь приставит, чтобы вы не чудили, — мужчина опять тяжело вздыхает, — я — Николай. Лично с вами мы не знакомы, но я работаю на Романа. Уже лет семь.
— Да ты чо обалдел, какие семь лет? Десять, — отвечает на стороне другой мужской голос и что-то жует. — Десять лет пашем.
— Я не понимаю… Где Наташа?
— Все вопросы к Роману, — Николай тут же становится отстраненным. — Я просто решил ответить на ваш звонок и сказать, что теперь абонент будет временно недоступен. Или как там говорят.
— Блять, Коля, поворот!
— Спокойно, все под контролем! — зычно отвечает Николай и вежливо обращается ко мне. — До свидания.
Только вот Коля не очень умный или он пальцем промахнулся, но звонок он не сбросил.
— Если эта шваль подохнет, то нам прилетит, как думаешь?
— Не знаю, — мрачно отзывается Николай. — Может, придуривается, чтобы привлечь к себе внимание. Хуй знает.
— Подохнет, то точно нам прилетит, — невесело хмыкает второй мужской голос. — Разве можно так придуриваться? Там кровищи было, будто свинью резали. Что могла жена Грома ей такого сказать, что…
— Бывшая жена, — поправляет Николай.
Я сбрасываю звонок.
И перевожу взгляд на Алину, которая в ожидании скрещивает руки.
Гром?
Это, что, у моего бывшего мужа кликуха есть, как у бандюгана? И, как у бандюгана, есть ручные верные псы, которые работают на него уже десять лет?
— Переодевайся, — я поднимаюсь на ноги. — Заглянем к папе и Варе.
И мне резко становится тревожно за Варю.
— Господи, — на несколько секунд прижимаю к щекам холодные ладони и торопливо выхожу из гостиной. — Дай мне сил.
Глава 28. Уйти или остаться
Я не узнаю Романа, когда он открывает мне дверь. Это не мой муж, с которым я ложилась в одну постель и с которым не боялась скандалить по глупым мелочам.
Этого Романа я бы обошла стороной, потому что от его взгляда
