нее. Они уже выходили из подвала, и Кэсси казалось, что их силуэты тают на глазах.
- Мы отправимся в город, - сказала Ви.
Ее голос постепенно затихал.
- Мы отправимся в Мефистополис...
3.
Самоубийство, - подумала она. - Единственный непростительный грех. Кэсси смотрела на шрамы на своих запястьях. Зажившие ножевые порезы выглядели слишком незначительными, чтобы нести последствия, которые теперь давили на ее сердце. Тогда, когда она была склонна к самоубийству, она просто хотела, чтобы все закончилось. Жизнь была просто клубком и цепью вины, неудач и отчаяния – она казалась бессмысленной, мазохистской.
Зачем продолжать? Этот вопрос она задавала себе по сто раз на дню.
Зачем жить в мире, частью которого она никогда не станет?
Да, самоубийство казалось единственным разумным вариантом. Но теперь она знала этот ужасный недостаток. Она провела пальцем по едва заметному шраму.
Теперь она знала правду. Если она покончит с собой, ничего не будет кончено. Ее боли и печалям не будет конца. Вместо этого она будет существовать вечно.
В Aду, - подумала она.
Чувство вины обрушилось на нее, как рухнувшая кирпичная стена. Она всегда будет винить себя в смерти Лиссы. Теперь она в Aду из-за меня. Она невольно прикоснулась к своему медальону. Правда, психическое заболевание Лиссы не имело никакого отношения к Кэсси. Но я была тем, кто толкнул ее через край...
- Я скучаю по тебе, - сказала она маленькой овальной фотографии в медальоне. - Пожалуйста, прости меня.
Лисса была ее единственной настоящей подругой, а теперь ее нет.
Но теперь у нее появились новые друзья, какими бы невероятными ни были обстоятельства. В этот момент она не могла отрицать существование Ви, Ксекa и Тиш, и ее осознание этого было чем-то, что она по какой-то необъяснимой причине легко принимала. Всю свою жизнь она знала, что отличается от всех остальных. Возможно, именно поэтому. Ксек даже сказал, что это ее судьба.
Эфирисса, - подумала она.
Она не знала, что это значит, но это не имело значения. Теперь ей было чем заняться, и эта перспектива приводила ее в восторг. Пока она принимала душ и одевалась, на заднем плане тихо играла ее стереосистема. На этот раз, конечно, она убедилась, что ее дверь закрыта. Она не хотела больше создавать декорации для извращенца Джервиса. Жаркое солнце светило сквозь французские двери; она начала свои поиски. Она никогда особо не любила драгоценности, да и вещей у нее было не так уж много. Единственное, что у нее было, это маленькая, обшитая войлоком коробочка для колец. Серебро. Родовые камни, - вспомнила она комментарий Ви. Внутри она обнаружила несколько серебряных браслетов, пару сережек из оникса и старинный аметистовый кулон на серебряной цепочке. Она не могла себе представить, что они могли хотеть от них – ничего из этого не стоило очень много – но теперь Кэсси поняла, что вещи с их точки зрения не были легко объяснимы. Лучше всего было просто посмотреть, и Кэсси подозревала, что то, что они покажут ей сегодня вечером – город – будет действительно интересным местом.
Она выключила стерео и вышла из комнаты.
Город. Как там Ви назвала его? Мефистополис? Да, она была в этом уверена.
Она также была уверена, что это было то самое место, которое она видела прошлой ночью, когда смотрела в окулярное окно.
Бушующий город под кроваво-красными сумерками. Город, да, построенный на плитах пылающей скалы, чьи границы, казалось, охватывали горизонт.
Кэсси никак не могла отделаться от мысли, что там ее что-то ждет.
4.
Одеваться для сельского юга летом было непросто (окружающая среда просто была не ее). Там, в Вашингтоне, в этот момент она едва ли выглядела бы готичной, не с очевидно загоревшей кожей, которая медленно шелушилась, превращаясь в загар. А ношение черного только усиливало жару. Сегодня она остановилась на черном бикини и черной джинсовой юбке. Шлепанцы, как она полагала, останутся эксклюзивной обувью сезона. По крайней мере, солнце, казалось, обесцвечивало ее и без того обесцвеченные волосы, что смягчало лимонно-зеленые блики. Со временем я привыкну ко всему этому, - убеждала она себя.
Но сейчас, спускаясь мимо мрачных статуй, выстроившихся вдоль лестницы, она размышляла о своем непосредственном задании.
Кости.
Эта просьба озадачила ее даже больше, чем просьба о родовых камнях, но она, как ни странно, не стала задавать вопросы. Спустившись вниз, она начала красться, не осознавая этого, как будто не хотела, чтобы ее видели. Бросив взгляд на задний двор, она увидела, что отец пытается научить миссис Коннер бить по мячам для гольфа. Мило, - подумала она с некоторым сарказмом.
Мой отец на самом деле не влюблен в нее, не так ли? Еще один взгляд в переднее эркерное окно показал ей Джервиса, обходящего клумбы.
Идеально.
Она бросилась на кухню, открыла холодильник, потом морозилку. Отлично, - подумала она. - Не церемонься. Даже бифштекса или пачки замороженных цыплят хватит. Она действительно не хотела идти всю дорогу в город только для того, чтобы покопаться в мусорном контейнере в местной закусочной.
Подождите...
Ви сказала, что подойдут любые кости, не так ли?
- Ну, - Кэсси говорила сама с собой. - Ну вот.
Затем она, не задумываясь, опустилась на колени и принялась рыться в набитой мешками корзине для мусора. Боже, разве это не было бы здорово, если бы кто-то вошел прямо сейчас? О, не обращайте на меня внимания, я просто ищу несколько костей. Почему? Потому что мертвые подростки, живущие наверху, сказали мне притащить их. Но в следующее мгновение ее нос сморщился от запаха – она нашла кости.
Кости сома, которого вчера поймал ее отец. Он разделал его на филе, а вот кости, голова все еще были вполне пригодны.
Она тщательно вымыла длинные колючки в раковине, затем завернула их в фольгу и положила в пакет. Когда она вышла в гараж, чтобы спрятать сверток до наступления темноты, то сделала еще одно открытие. На задней полке, рядом с удобрениями и бутылками "Орто-Гро"[19], она заметила мешок с костной мукой, которой Джервис удобрял клумбы. Кости есть кости, - подумала она.
Она высыпала несколько чашек в свою сумку.
Этого должно хватить.
Она спрятала сумку за какими-то распакованными коробками и вышла на улицу.
Все, что ей нужно было сделать сейчас, это дождаться полночи.
Глава 5
1.
Высокие дедушкины часы в фойе пробили полночь, и их двенадцать звонких ударов разнеслись по всему Блэкуэлл-Холлу. Но каким бы ненавязчивым
