том, что Бри с тобой, пусть даже в виде воображаемой подруги. Элинор так и унесла свои секреты с собой в могилу. Но я помню те поиски так хорошо, будто это происходило вчера. Твоя мать тогда подняла на ноги всю округу… – Мисс Кэвендиш наморщила лоб. – Я не могу припомнить, кого из вас мы искали тогда… Бри и Монти, это точно, и, кажется, еще кого-то из девочек.
Пожав плечами, она продолжила:
– На поиски тогда вышла вся деревня и искала всю ночь. И в Лоунхау, и на берегах Эстуэйт, до самого леса Грайздэйл. Мы даже попытались провести поиски в той старой психиатрической лечебнице в лесу, но ее начальство не пустило нас в нее – в то время они держались особняком и ни с кем не хотели иметь дела. Мне кажется, я вообще никогда не видела ее пациентов, не говоря уже о врачах или медсестрах… Но все это время Монти и Бри находились в колодце, где они утонули. Их нашли на следующее утро. Я участвовала в поисках в Грайздэйле и услыхала крики. Когда я оказалась возле дома, Бри и Монти уже лежали возле колодца. А Джордж… – Она неодобрительно сжала губы. – Твой отец уже сбежал, прихватив с собой твоих младших сестер. Скатертью, как говорится, дорога. Нет, я не о девочках, но этот Джордж Туэйт был настоящий мерзавец и к тому же лодырь.
– Как вы думаете, что тогда случилось?
– Не знаю, дорогая. Эта история попала в центральные газеты, но во всех них писали одно и то же – что дети утонули. Было проведено расследование, и коронер объявил, что это несчастный случай. Ужасный несчастный случай, но не более того… Правда, ходили слухи. Некоторые считали, что к утоплению Бри и Монти приложил руку Джордж.
– Но сами вы так не думали, да? – спросила Фрэнсин, ухватившись за нерешительность, прозвучавшую в словах старой дамы.
Мисс Кэвендиш нахмурилась, затем покачала головой.
– Джордж никогда не причинил бы вреда Монти, ведь он просто боготворил этого малыша. Послушать его, так можно было подумать, что в Туэйт-мэнор родился новый мессия. – Ее лицо сердито сморщилось. – Этот ваш папаша, Джордж, он плевать хотел на вас, дочерей. Он был жесток и прямо лопался от злости, особенно от злости на нашу Элинор. Но не сумел сломить ее, хотя Бог свидетель, он пытался. Она была сильной женщиной.
– Если он был таким чудовищем, то почему же она не бросила его?
Мисс Кэвендиш удивленно вскинула свои редкие брови.
– Зачем ей было это делать? Ведь дом принадлежал ей, тем более после смерти Монти, как бы печально это ни звучало. – Она пристально посмотрела на Фрэнсин, затем покачала головой. – Господи, выходит, ты ничего не знаешь… Неужели твоя мать никогда не рассказывала тебе о той сделке, которую с Джорджем заключил твой дед?
– Мой дед? Он умер, когда я была младенцем. Я его даже не знала.
Мисс Кэвендиш долго молчала, затем заговорила опять:
– Это ни для кого не было секретом. Старый Туэйт был тот еще фрукт, особенно после того, как умерла твоя бабушка. Элинор тогда было лет двенадцать или около того. У него были старомодные взгляды, и он был помешан на вашей усадьбе, как и все Туэйты. Ему непременно хотелось, чтобы она осталась собственностью вашей семьи, чтобы ваш род не угас. А это было проблематично, ведь из наследников у него имелась только одна-единственная дочь. И ему пришло в голову выдать Элинор замуж за одного из тех Туэйтов, которые жили на берегах озера Алсуотер, из его дальней родни.
– За моего отца? – уточнила Фрэнсин, пытаясь уследить за этим рассказом об истории ее семьи, которой она никогда не знала.
Мисс Кэвендиш кивнула.
– У Джорджа была та же фамилия, и он приходился старику какой-то водой на киселе. Кто бы мог вообразить, что какая-то там фамилия может быть такой ценной… Но для старика Туэйта она была всем. И Джордж сразу же ухватился за такую возможность, ведь ему было уже за тридцать, а он так ничего и не добился, – и тут появляется старик Туэйт и предлагает этому дармоеду жениться и заиметь большой помещичий дом. Но хрыч был ушлым и, думаю, понимал, что из себя представляет Джордж. Он заключил с ним договор, по которому Джордж мог получить усадьбу только при том условии, если у него и Элинор родится наследник мужского пола, но и даже тогда усадьба должна была достаться Джорджу только после того, как этому наследнику исполнится пять лет.
– Но почему же мама не сказала «нет»? – в ужасе воскликнула Фрэнсин.
Старая дама пожала плечами.
– Джорджу очень хотелось получить все, и он умел быть на редкость обаятельным, когда ему того хотелось. Они поженились, когда Элинор было всего семнадцать лет. И Джордж определенно делал все, чтобы произвести на свет наследника, – Элинор все время ходила беременная. Но у них рождались только девочки, и постепенно Джордж стал относиться к жене враждебно. Он винил ее в том, что она рожает только дочерей, но, пока старик Туэйт был жив, не решался поднять на нее руку.
Она замолчала и, скривившись, сглотнула, как будто эта история несла в себе яд.
Фрэнсин была охвачена ужасом – неужели она так мало знала о матери? Неужели отец и дед вступили в такой ужасный сговор только ради того, чтобы Туэйт-мэнор остался во владении тех, кто носит фамилию Туэйт, а мать с этим согласилась, что и сделало ее несчастной?
Мисс Кэвендиш откашлялась и улыбнулась Фрэнсин.
– Разумеется, после рождения Монти дело пошло немного лучше, но теперь Элинор и Джордж уже так ненавидели друг друга, что обратной дороги не было. – Она вздохнула. – А когда Монти погиб, все планы Джорджа вообще пошли прахом. Думаю, он намеревался продать усадьбу, как только Монти исполнилось бы пять лет.
– Расскажите мне о Бри, – прошептала Фрэнсин, чувствуя, как у нее срывается голос. – Какой она была?
Мисс Кэвендиш улыбнулась все такой же искренней улыбкой.
– Она была еще той штучкой. У нее были длинные волосы, рыжие, как огонь, и такой же огненный темперамент. Но она многое унаследовала от твоего отца – и это очень тревожило твою мать, потому что Бри отвлекала его внимание от младших девочек… Ты очень тесно общалась с Бри, вы с ней были не разлей вода. Агнес так ревновала из-за того, что Бри предпочитала тебя. Она называла тебя не Фрэнсин, а как-то иначе, потому что не могла произнести твое имя. Как-то странно называла…
– Инжирка. – Имя
